Анна Блинова - Экран и Владимир

А в это время в склепе остался лишь каменный ангел и распятие. Постамент пуст — Командора здесь нет!

Дон Гуан в смятении, он торопится. Ему необходимо еще так много сказать… Сначала он пробует вернуться к первому имени, и снова начинает уверять, что он Диего (твой раб у ног твоих»), только бы она пришла в себя. Затем, когда понимает, что Дона Анна уже в сознании и восприняла его как Дон Гуана, — он признается в прошлых грехах («Так, разврата // Я долго был покорный ученик»), надеясь, может быть, получить прощение. Высоцкий говорит негромко, смущенно, — а она уже сидит в кресле и изобличает перед ним, перед этим новым Дон Гуаном его же, прежнего, «сущего демона», так хорошо известного в Мадриде.

Однако Дона Анна в исполнении Натальи Белохвостиковой знает, как велика ее власть над Дон Гуаном. Она неслышно плывет мимо его замершей фигуры, мимо устремленных на нее глаз и — вслух — не верит ему. Но в глубине души уже утвердилось не испытанное прежде чувство, и оно заставляет ее беспокоиться: если б в этом доме его кто-нибудь увидел, он поплатился бы жизнью! На это следует широко известный классический ответ, произнесенный Высоцким снова негромко, с легким пожатием плеч: «Что значит смерть? За сладкий миг свиданья // Безропотно отдам я жизнь». Это признание сопровождается безмерно любящим взглядом Дон Гуана. Актер теперь молод, красив, и нам вспоминаются слова Марины Влади, что Высоцкий, небольшого роста человек, во время исполнения им роли Хлопуши становился гигантом! Естественно, что такие превращения касались и многих других ролей: так жил на сцене и экране Высоцкий.

Такого сияния глаз, такой восхитительной робости, конечно же, Лаура не удостаивалась. И вот испрошено свидание на завтра, испрошен и поцелуй «в залог прощенья», «один, холодный, мирный». У Пушкина на поцелуе внимание не фиксируется, лишь Дона Анна как бы мимолетно произносит: «Какой ты неотвязчивый! на, вот он». Очевидно, поцелуй и подразумевался холодным и мирным, «в лоб». Поцелуя нет в ремарке, в то время как Пушкин выделял даже поцелуй ее руки Дон Гуаном. Но режиссер и актер усилили значимость «холодного» и «мирного» поцелуя. Высоцкий показал, на что способен его Дон Гуан, — он приник к Доне Анне, как путник к живому источнику, и оторвался только тогда, когда она, обернувшись и полуоткрыв глаза, спросила: «Что там за стук?»

Поцелуй показан как последняя черта, по ту сторону которой уже ждало, стояло Возмездие.

Входит Статуя Командора… Но сначала Дон Гуан, простившись — до завтра! — подойдет к двери, откроет ее и, словно ослепленный, попятится назад, в комнату…

— Дон Гуан, ощутил, наконец, страх?

— Нет, — ответил Михаил Швейцер, — Дон Гуан не испугался Статуи Командора. Он понял, что так оно и должно быть. И его слова «Я звал тебя и рад, что вижу» явно говорят не о страхе.

Так задумывал этот особый поединок Дон Гуана со Статуей постановщик фильма. Но актер сыграл иначе.

Дон Гуан смертельно испугался. Лишь честь мужчины заставила его произнести «Я… рад, что вижу». Умаляет ли такой страх достоинство Дон Гуана, перечеркивает ли его бесстрашие, безусловное до этой минуты? Нет, конечно. Ведь то, что возникло перед ним теперь — это не привычный суд или немилость короля Испании, не любой, самый прославленный противник. Это Судьба, открывшая свой зев для того, чтобы поглотить неизбежную жертву. И жертве остается только смириться. Но смириться не прося, не падая на колени, не клянясь «исправиться». «Я рад… что вижу», — это ведь чистая бравада. Актер представляет своего героя, который в ужасе, и при этом должен казаться храбрым. Но прежде чем произнести «Я гибну — кончено..» Дон Гуану предстоит пережить потерю Доны Анны: он поймет, что пришли и за ней. Не сохранившая верность вдова наказывается Пушкиным смертью… Сгодами Пушкин, мудрый и добрый, разрешит перед своей кончиной Наталье Николаевне выйти замуж (через семь лет и не за шалопая!) Но в 1830 году он много моложе, он только собирается жениться, и он — яростный максималист..

Словно от пожара, словно от падающей балки, — скорей, скорей, — пытается герой Высоцкого оттащить бездыханную Анну от Статуи. Он цепко держит ее, не желая выпускать из рук, инстинктивно пытаясь спасти. Но нет: «брось ее, все кончено», — возвещает Статуя. И Дон Гуан, бледный и умолкнувший, принужденный видеть смерть Доны Анны и даже свою собственную, (а это сделано режиссером и актером именно так, сознание этого отражается в глазах Высоцкого) — протягивает руку Командору. Роковое пожатие руки происходит за кадром. Моменты спустя мы видим лежащего на полу Дон Гуана. Что пронеслось последней мыслью в его мозгу, что отозвалось в сердце? Актер показал с трогательной выразительностью: умирающий Дон Гуан с усилием потянулся к той, которая еще несколько минут назад была прелестной женщиной, и успел последним движением сжать ее руку в своей. О, Дона Анна!

— Вы окончательно убедились, — сказал Михаил Швейцер, — что мы правильно выбрали на эту роль Высоцкого?

— Я и раньше так думала, но мне были интересны Ваши аргументы. Могу добавить: отныне любое, не Владимира Высоцкого исполнение роли Дон Гуана я не смогу воспринять с восторгом, с любовью, как положено воспринимать истинное произведение искусства. Для меня все другое будет сродни лишь декламации из «Каменного гостя». Так уж никто не сыграет.

— Какая убежденность! А ведь все мы знаем, что многие режиссеры и актеры, претендовали и будут претендовать на воплощение этого образа, и могут появиться хорошие работы, прекрасные работы!

— Да, могут. Но никогда они не достигнут той вершины, той единственности, которую взял, завоевал, покорил Высоцкий. Перефразируя известное изречение «Я сделал все, что мог, кто может, пусть сделает больше», я бы сказала: «Я выразила в словах все, что ощутила. Кто хочет, пусть говорит иное».

— Швейцер и Милькина позвонили: будем тебя снимать в роли Доны Анны Не дали мне ни подумать, ни почитать сценарий, ни ознакомиться с интерьерами. Приходи, мол, сейчас же гримироваться, костюмы надевать. Будешь сниматься с Юрским.

Обращаюсь к Швейцеру:

— Разве были замыслы в отношении Дон Гуана — Юрского?

— Нет, нет, — ответил режиссер, — Никогда. Просто Юрскому очень уж захотелось попробоваться в этой роли. С самого начала Юрский был у нас Импровизатором, а Дон Гуан предназначался только для Высоцкого… Не знаю, видел ли Высоцкий эту картину на телеэкране: она шла, согласно программе 22–23—24 июля, а 25-го на рассвете Володя скончался. Думаю, что видел все-таки [18] Примечание автора: вряд ли Высоцкий мог в эти дни видеть свою работу на телеэкране. Вот свидетельства врачей: «23 июля… Ко мне приехали Янклович и Федотов. И говорят, что Володя совсем плохой… Мы поехали туда. Состояние Володи было ужасным!» (врач Леонид Сульповар). «24 июля я работал… Часов в семь вечера заскочил на Малую Грузинскую. Ему было очень плохо, он метался по комнатам. Вот тогда при мне он сказал Нине Максимовне: «Мама, я сегодня умру…» (врач Анатолий Федотов). Цитируется из статьи «Так умирал Высоцкий», в еженедельнике «Столица», № 1 (август) 1990, с. 41. ». Во всяком случае, он свою роль-то озвучивал и, значит, все равно увидел результаты, так или иначе.