Анна Блинова - Экран и Владимир

Высоцкий дважды в фильме показывает Дон Гуана, испытывающего чувство жалости. Впервые мы это видим, когда в глазах актера отражаются мучительные воспоминания его героя о «бедной Инезе», женщине с прекрасными глазами и тихим, как у больной, голосом. Дон Гуан скорбит об умершей, в его душе в эти минуты царит ощущение высокой поэзии и благородства: «Муж у нее был негодяй суровый, // Узнал я поздно… Бедная Инеза!». Он буквально погрузился в это горестное прошлое. И тем ярче были переживания Дон Гуана — Высоцкого, что проявились они в противовес будничным высказываниям его слуги-наперсника, по-простецки земному Лепорелло. Непохожие реакции господина и слуги на одно и то же событие, на одного и того же человека, подчеркивают разницу их духовного «я» и дают возможность увидеть одну из интересных сторон Дон Гуана, подмеченную внимательным Высоцким: он способен остро сочувствовать, жалеть.

Дон Гуану жаль и Карлоса! Он убил его, — таковы вероятные последствия дуэли. Но реакция на смерть этого юноши со стороны Дон Гуана и Лауры — разная. Если Лауру беспокоит, что Карлос убит в ее комнате и куда она его теперь «выбросит», то у Дон Гуана другие ощущения: может быть, Карлос еще жив? Мысль зряшная, нереальная, но кто знает? А если жив? И в глазах актера — во второй раз в фильме — появляется жалость, смешанная с каплей надежды: «Быть может, //Он жив еще».

Высоцкий неподражаемо показывает Дон Гуана — любителя поединка на шпагах. Здесь надо сразу оговориться, что такая приверженность дуэлям стала для Дон Гуана уже историей: после встречи с Доном Карлосом, столь нежеланной, дуэлей больше не было. Но до событий, излагаемых в «Каменном госте» Дон Гуан бросался в схватку как пловец, влюбленный в бурю. Зажигали Дон Гуана и они, эти своеобразные драки, не только сопротивление дам. Описание Пушкиным дуэлей Дон Гуана — часть его литературного образа. А зримого дуэлянта создал Высоцкий — без единого кадра с дуэлью! (Кроме как с Карлосом, но это уже был иной период в жизни Дон Гуана, и она — не в счет, Дон Гуан ее не хотел).

Тема о дуэлях, как и предыдущая, в фильме прозвучала дважды: в первых же кадрах с Дон Гуаном, где актер с лихой небрежностью заявляет о дуэли, из-за которой его герой отправился в ссылку. И затем — близ памятника Командору, в ожидании появления Доны Анны. Глядя на монумент Командору герой Высоцкого произносит с превосходством победителя:

Дуэли, дуэли… Да оно и не могло быть иначе: за одни лишь романы, без смертей, не готовилась бы для Дон Гуана гибель от Статуи Командора. На его душу должны были наслаиваться тяжкие грехи. Однако такого наказания он мог бы избежать, если б не преступил высшие, внечеловеческие законы, не насмеялся бы над Статуей. Статуей, с которой так трагически оказалась связанной судьба Доны Анны, судьба Дон Гуана.

Дона Анна — это самое поразительное в биографии Дон Гуана. Без нее не было б «того самого Дон Гуана», как назвал его Михаил Швейцер, вспоминая о Высоцком в этом фильме.

Пища воображению восприимчивого Дон Гуана еще до встречи с главной героиней была дана: памятник Командору; сам он — причина гибели Командора; Дона Анна — вдова Командора, о красоте которой ходили легенды. Все это смешалось и нахлынуло на Дон Гуана, и он принимает решение, которое захватывает его полностью:

У Пушкина эти строки могут говорить о любопытстве и раздумчивости: интересно, хотелось бы попытаться, но, наверное, трудно познакомиться с такой дамой, которая «никогда с мужчиной // Не говорит». И почти невозможно убийце войти в дружеские или иные контакты со вдовой человека, убитого им.

Но каждый актер вносит свою интерпретацию в образ, и одинакового решения быть не может по той же причине, по которой талантливый исполнитель — всегда ярко выраженная индивидуальность. Высоцкий отбросил любопытство и раздумчивость, к которым призывали приведенные выше спокойные, без восклицательного знака, слова. Он произнес их, разрубив воздух взмахом руки, и не только с нажимом, но с сопротивлением, с яростью, с азартом полководца, затевающего одно из самых рискованных и блестящих сражений. Жестом, непреклонностью в глазах и в голосе, — всеми возможными актерскими приспособлениями, всем своим мощным темпераментом Высоцкий взорвал эту фразу.

По какой причине актер пошел на это? Что это — нежелание подчиниться, обычное для Дон Гуана возмущение против слова «нельзя»? Нет. Это — качественно иное, необычайное состояние души человека, что актер и решил показать с самого его зарождения.

Еще не столкнувшись с Доной Анной, ни разу ее не видев, он почувствовал призыв Судьбы и, как Пушкин, услышавший перед собственной свадьбой от цыганки о том, что он умрет «от злой жены», так и Дон Гуан: пусть грозит ему смерть, но лучше он пропадет, чем пожертвует ради спокойной жизни счастьем риска или надеждой на счастье любви. Мы знаем, как к этому относился сам Пушкин:

Высоцкий точно так же ощущал гибель, как и любимейший им поэт: «чую с гибельным восторгом, пропадаю, пропадаю…» Высоцкий решил доказать, что Дон Гуан любил Дону Анну, что он полюбил впервые.

…Переодевшись монахом, Дон Гуан открыл «военные действия» И, как не опускай Дона Анна поспешным жестом вуаль, узнав, что стоящий перед ней монах — не монах, а «жертва страсти безнадежной», как не говори она твердым голосом «подите прочь», все же свидание будет ею назначено, ибо ее тоже позвал голос Судьбы.

Но прежде чем пойдет речь о свидании, зритель до глубины души будет тронут тем неожиданным приемом, который применил Высоцкий, отвечая Доне Анне на ее вопрос к Гуану, исполненный и любопытства и сочувствия: «И любите давно уж вы меня?»

Эту фразу актер произнес без купюр, но он выделил, отделил, вырвал из остального текста первое слово — Давно — и произнес его четко, быстро, с готовностью мужчины, привыкшего к такого рода красивым обманам. Произнес утвердительно, обособленно, с восклицательным знаком! Значит — давно? Но ведь это не так!

Что же, или, вернее, кто — заставляет поверить, что на этот раз Дон Гуан не лукавит, не обольщает умышленно женщину? Актер. Он каким-то волшебством как бы проглотил созданную им же паузу и дальше продолжал со слов «или недавно» таким образом, будто он слова «давно» — не отделял! Такой двойной эффект могли осуществить зрелое мастерство, любовь к Пушкину и глубокое знание его творчества. Задача, поставленная актером, приблизилась к осуществлению. Он начал доказывать, что Дон Гуан уже любит и не может обмануть Дону Анну ни словом, ни делом.