Анна Блинова - Экран и Владимир

— А Белохвостикова — Дона Анна? У нее отнюдь не южный, а ярко выраженный северный тип лица. И волосы — светлые. А Вы даже парик не использовали. Почему же испанка — блондинка? У Пушкина сказано: «…когда, склонившись тихо, // Вы черные власы на мрамор бледный // Рассыплете — и мнится мне, что тайно // Гробницу эту ангел посетил…»

— Да, — отвечает Швейцер, — «власы» в пушкинском тексте действительно черные. Но иногда приходится отступать от деталей… Например, вот Вы же сами и цитируете: «Гробницу эту ангел посетил». Нам хотелось, чтобы каждый увидел, как и наш герой, ангела в Доне Анне. У нас же, на севере, людям ближе ангел со светлыми волосами… Вообще — светлый ангел!

— А Лепорелло! Куравлев так не похож на испанца!

— Ну, что Вы… Все слуги похожи друг на друга, ибо у них — сходные задачи и, значит, сходная речь, повадки. Куравлев, он хоть и очень русский, но, конечно, может играть любого плута, даже испанского. Талантлив! Белохвостикова — тоже очень талантлива.

Это были перипетии при выборе актеров. Но фильм давным-давно снят, и пора к нему обратиться.

…Поздний вечер. Вдоль стен Антониева монастыря крадутся двое, Дон Гуан и Лепорелло. Глаза одного из актеров — Высоцкого — зорко вглядываются в темноту, на лице другого актера — Куравлева — обычная досада слуги, втянутого в новые хлопоты — похождения господина. «Испанский гранд как вор // Ждет ночи и луны боится — боже!» Это — мнение Лепорелло. Сам Дон Гуан относится к себе снисходительнее: король приказал выслать его из Мадрида — любя, чтобы его оставила в покое семья убитого. Еще одна проекция на судьбу Пушкина: поэт тоже сослан, и ему скучно в Михайловском, и хочется в Петербург…

Высоцкий здесь неожиданно красив, — огромные глаза мерцают в темноте. Он цепко озирает местность: приехал тайно, а король, хоть и любя, но все-таки — сослал!

Кого спешит увидеть Дон Гуан в Мадриде? «О, Лауру!» А вот и донгуановская цена Лауры, цена «добродетели» этой женщины: «К ней прямо в дверь — а если кто-нибудь // Уж у нее — прошу в окно прыгнуть». Полярность образов рассчитана точно: доступность Лауры — предисловие к недоступности Доны Анны.

Однако, о Доне Анне нет еще и речи и, конечно, как не спешить к Лауре. Радостное нетерпение… Он уверен, что его не забыли. Лаура на этом этапе для Дон Гуана олицетворяет любимый город, тайно обретаемый Мадрид.

У Лауры — гости. Мужчины, поклонники. Дом небогат: длинные, полутемные коридоры, огромный, тоже длинный стол, за которым, наверное, нередки веселые сборища, застолье. И маленький балкон, и совсем не роскошное ложе в каком-то углублении общей комнаты. Единственное настоящее украшение здесь сама хозяйка, экзотическая красавица Лаура (Матлюба Алимова). Она актриса, ей сегодня особенно удалась роль и ее превозносят. По просьбе гостей она поет. И, хоть Дон Гуана еще нет, он незримо здесь: «А виновата ль я, что поминутно // Мне на язык приходит это имя?»

Пушкин вначале пощадил Дон Гуана, наделив его лишь неудержимым влечением к женщинам и не отяготив больше ни одним из заметных грехов… Убийство? Да, это первый в перечне смертных грехов, но в далекую пору Дон Гуана (у Пушкина это предположительно 17-й век), как и спустя два века (в эпоху Пушкина) дуэль была лишь защитой чести, почетной и даже доблестной. Чаще и красивей испанцев никто не бряцал оружием, и для гранда было бы немыслимо появиться где бы то ни было без шпаги, не пустить ее в ход по любой, даже забавной причине, не задумываясь о кровавом финале.

…Однако, Дон Гуан Пушкина больше не хочет убивать! То ли достиг того возраста, когда без запальчивости, здраво, можно оценить и дуэль как убийство, то ли — просто устал. Потом он скажет Доне Анне о «совести усталой». Это открытие, в котором сразу сориентируется Высоцкий — усталость у Дон Гуана! — принадлежит Пушкину.

«Завтра утром я весь к твоим услугам», — говорит он Дон Карлосу, застав его наедине с Лаурой. Завтра? Весь облик Дон Гуана, до того, как он постучался в дверь Лауры, говорил о том, что для него не существовало завтра, а было сейчас, сию минуту. Но сегодня не он, а Дон Карлос настаивает на немедленном поединке!..

Дон Карлос красив, высок, строен, молод, — именно таким представляет его зрителю Ивар Калниньш, имеющий для этого полный природный набор актерского инструментария. Зритель вправе предвкушать в поединке Карлоса с Гуаном зрелищность. Авторы многих зарубежных, а теперь и наших фильмов осуществляют эти надежды зрителя. Такие сцены привлекают. И практикуются они не мень ше, чем пресловутые драки и погони. Но в этой сцене зрелищности не будет: Владимир Высоцкий показывает не лихого дуэлянта, не подобие д’Артаньяна — М. Боярского, а усталого человека, тайком прибывшего в Мадрид, которого с минуты на минуту могут снова взять под стражу и, в лучшем случае, вернуть в ссылку. Но самочувствие одно, а соблюдение чести дворянина — иное. Дон Гуан становится в позицию и принимается за дуэль, словно за какую-то навязанную ему работу. И дерется без красивости и позы, а с силой, коротко, желая поскорее покончить с «этим делом». Невысокий, много старше противника, он, однако, выглядит гораздо внушительнее и привлекательней Карлоса. И можно легко понять, почему Лаура, минуту назад сказавшая Карлосу «Теперь люблю тебя», при первых же звуках низкого повелительного голоса Дон Гуана — Высоцкого, вдруг раздавшегося за дверьми ее дома, бросается Гуану на шею, забыв о том, что Карлос здесь, совсем рядом…

Кто выйдет победителем из поединка? Это Дон Гуана не тревожит. Ему и в голову не может придти, что он потерпит поражение. Несколько рассчитанных, тяжелых ударов, и Карлос падает. Натурализм, необычный для такой ситуации в фильмах, показанный здесь Высоцким, жизненно правдив. Он просто вытаскивает из тела поверженного Карлоса свой клинок и платком, тщательно, оттирает его от крови, словно нож от грязи… И затем — прозаически моет руки… И странно, — почему же зрительское сердце не протестует против такого нарушения романтической приподнятости «Каменного гостя»? Это — заслуга Высоцкого. Актер чутко вписал натурализм именно в том дозволенном количестве, которое не разорвало хрупкую ткань романтики, а реально-взволнованно приблизило ее к действительности, происшедшей сотни лет тому назад. Актер добился зрительского доверия к происходящему на экране: так было.

Дон Гуан Высоцкого, в полном согласии с пушкинским текстом, не проверяет — жив ли Карлос. Только ли потому что не мыслит для противника возможности остаться в живых? Да, для Дон Гуана его противник всегда обречен. Это явствует из дальнейшего: Дон Гуан пожимает плечами в ответ на сетования Лауры («Убит?… Что делать мне теперь, повеса, дьявол!») и обычным, будничным тоном отвечает: «Он сам того хотел». А до этого, настаивающему на дуэли Карлосу: «Ежели тебе // Не терпится, изволь». Но теперь примешивается усталость, — от жизни, от, в общем, однообразия происходящего, когда чужие трагедии повторяются, и к ним, увы, можно привыкнуть…