Анна Блинова - Экран и Владимир

В девятой части ленты мы видим персонаж Высоцкого на его новоселье: Маркину дали, наконец, квартиру. Снова актер ничем его не выделяет из гудящей, устраивающейся на стульях, переглядывающейся толпы гостей, пришедших поздравить бригадира. Застольная речь Маркина незаметна, «отписочна»…

И в последний раз в этом фильме еще раз показывается Маркин. Он идет в свадебной уличной процессии, — в английском костюме, в белой сорочке, при галстуке, с гитарой. Он слегка приплясывает, заходя с разных сторон перед женихом и невестой… Бледный, невидный, «зажатый», эмоционально заниженный персонаж!

Что же в этой роли все-таки от будущего Высоцкого? Кое-что заметить можно. Например, когда он говорит с Большаковым (в первых кадрах) о стройке, о начальстве, то самые будничные слова («Да, как Вам сказать, начальник стройки Александр Андреевич, ну, свой человек, он и поругает, и заработать даст»), — актер не старается произносить так, как его учили в Школе-студии МХАТ, — просто, реалистично, «в меру чувств». Мхатовская школа, несмотря на свои положительные, всеми признанные качества, не «вмещается» в психофизическую сущность Высоцкого, даже чужда ему. И поэтому в упомянутой фразе слышна эмоциональная приподнятость, видны горящие глаза актера, выделенные оператором. Это намного превосходит смысл упомянутых будничных высказываний его героя и предвещает совсем другие роли для Высоцкого и иную манеру исполнения, нежели в фильме «На завтрашней улице».

«На завтрашней улице» (несмотря на «стройку в Сибири») снимали в Латвии, летом 1964 года. Жили в палатках, — каждая была рассчитана, по выражению актера, «на два рыла». Скучали. Столовая располагалась за три километра, река за четыре, туалет…тоже был далеко. Мужской состав киногруппы целыми днями загорал, лежа «вверх животами», а женский — бродил по окрестностям и гадал — скоро ли будет съемка. Вечером слушали как играет на гитаре Всеволод Абдулов (чья роль, кстати, ограничилась двумя короткими фразами и проездом на мотоцикле в блестящей каске), плясали у костров. Иногда удавалось выпросить лошадей в латышском колхозе, но лошадей давали не только без энтузиазма, но и без седел, отчего езда не доставляла ожидаемого удовольствия.

Высоцкий в письмах к Абрамовой жалуется на то, что актеры из массовки все измучены… бездельем, и еще тем, что «их все время ставят в кадр на третий план и заставляют что-нибудь «жевать», а также «пилить, таскать, рубить». Словом, надо понимать, — изображать «стройку в Сибири». Простоев, бездельных дней никто здесь не считал, ибо все внимание было устремлено на Люсьену Овчинникову, ей создавали самые благоприятные условия. Ее роль была главной и, кроме того, она очень торопилась с отъездом.

Интересно суждение Высоцкого о постановщике этого фильма: «Режиссер все время советуется, просит выдумывать новые сцены и предлагать. Что мы и делаем». Но так думал Высоцкий еще до начала съемок. И не находил ничего предосудительного в подобном «военном совете в Филях». Напротив, его это даже увлекало. Но время шло, дело продвигалось черепашьим шагом, и наблюдательный Высоцкий пишет: «А режиссера нашего зовут Федор Филиппов. Я его зову Федуар да не Филиппо. Он совсем не Филиппо. Он совсем не Филиппо, потому что ничего не может…»

Для этой картины Высоцкого попросили написать песню, которую актеры Ялович, Абдулов и Пешкин должны были петь в одном из эпизодов: трое разбитных парней под проливным дождем пляшут и поют, аккомпанируя себе на гитаре. Так они продвигаются по направлению к новой квартире Маркина, где затеяно многолюдное новоселье. Но песню Высоцкого забраковало киноначальство, решив, что текст — «с блатнянкой и мелодия — тоже». У Высоцкого по этому поводу было другое мнение. Он считал, что в контексте эпизода только такая песня и приемлема, в этом весь ее смысл. «Но, — с иронией констатирует поэт, — «нашу могучую кучку» не переубедишь».

В итоге мелодию для песни написал А. Зацепин, а текст Л. Дербенев. И получилась она тусклой и бездарной, как сотни подобных жалких поделок. Эти «вирши» просто нельзя не привести для ознакомления с ними современного читателя. Вот рифмы, которые вершители фильма предпочли песне Высоцкого:

Высоцкий в то время продолжал испытывать материальную нужду. Он писал Л. Абрамовой: «если не будет съемок еще 2 дня — будет 50 % зарплаты. Это плохо. Я живу экономно и не занимаю…» Всего за год до описываемых событий он вынужден был отказаться от предложения режиссера Дормана отдохнуть и поработать над ролью в санатории Совета Министров, за счет актера (путевка была платной): «Я сказал, — писал тогда Высоцкий Абрамовой, — … что беден и пусть министры и едут работать над ролью, а я повременю…»

В период съемок «На завтрашней улице» трудная жизнь Высоцкого никак не изменилась к лучшему. Да и откуда бы «свалилась» такая перемена? Но, тем не менее, он отказался заработать «лишние» деньги, которые, несомненно, мог бы получить за песню, если бы переделал ее соответственно вкусам и требованиям хозяев положения, — «могучей творческой кучки». С удовольствием можно констатировать один из многих и многих фактов принципиальности Высоцкого в искусстве, который легко комментируется его же доводами, изложенными столь выразительно в упомянутом выше письме: «Хрен с ними — пусть им будет хуже, а писать как Пахмутова я не буду. У меня своя стезя, и я с ее не сойду».

В итоге 1963—64 годы не стали годами достижений для Высоцкого. Эпизоды в фильмах, в которых он участвовал, можно было сосчитать на пальцах одной руки. Роли были малы, драматургия их — бессодержательна и, надо сказать, необходимый актерский опыт все еще не накоплен. Результаты получались пока невыразительными. Последнее — логично: личность Высоцкого, актера, певца и поэта характерна не ранним, «вундеркиндовским» развитием. И первые стихи, известные нам, вышли из-под его пера не в школьном возрасте, как у многих других поэтов, и первым вузом его стала не Школа-студия МХАТа, а строительный институт, и театр, в котором он, наконец, обрел себя, был далеко не первой попыткой в поисках своего актерского направления. А на экране…

Ана экране появилась роль Андрея Пчелки в фильме «Стряпуха»(1965) Э. Кеосаяна. Ею Владимир Высоцкий заканчивает свой, что называется приготовительный класс в кинематографе. Перейдем же к этой роли, о которой сам актер сказал, что до какой же «степени ничтожества» он вынужден был дойти, согласившись на работу в «Стряпухе»…

Был ли он прав, так уничтожая «Стряпуху»? редь в этом же фильме снималась Светлана Светличная, Инна Чурикова, Георгий Юматов, Людмила Хитяева, Валерий Носик, другие актеры, гораздо более известные, чем в те времена Высоцкий, еще не сыгравший ни одной большой, интересной роли? Но объяснение этому убийственно-грустному заявлению найти нетрудно: актер ощущал в себе силы иные, значительные, а время уходило, и вот пошел уже седьмой год его «пробивания» в кинематограф, а настоящего творчества, по сути, не было. Будет ли?