Анна Блинова - Экран и Владимир

— А кто из педагогов Вас принимал? Кого помните — в процессе учебы? Во ВГИКе в те годы были интересные педагоги!

— Принимал меня Михаил Ильич Ромм. И, конечно, учеба во ВГИКе меня увлекла. Из педагогов любила Ольгу Игоревну Ильинскую, Бахмутского. Это — наша российская, высокая интеллигенция, обладающая глубочайшими знаниями в области западной литературы. Леонид Захарович Фрадкин был для меня чудом. Математик и искусствовед одновременно! Еще и потенциальный актер! С виду был грузный, неповоротливый, а в аудитории показывал чудеса актерского представления, «превращаясь» то в Мочалова, то в Каратыгина, — смотря о ком говорил на лекциях по истории театра. Он был горячим поклонником Льва Толстого и вегетарианцем, и этим еще больше привлекал к себе таких как я, для кого граф Толстой был святыней.

А с Румневым меня даже связывала многолетняя дружба. Он преподавал у нас пантомиму. Перенес во ВГИК традиции эстетского условного театра, — ведь прежде он работал в Камерном, у Александра Таирова. В качестве актерских учебных работ Румнев ставил различные сцены по пантомиме, и я с таким удовольствием у него занималась. В «Федре» играла…

— И кого Вы играли в «Федре»?

— Федру…

— I А сниматься в фильме «713-й просит посадку» Вас послали как дипломантку?

— Нет, в те годы вгиковским студентам-актерам не разрешали сниматься, считалось, что мы еще не постигли всех тайн мастерства и слишком рано нас обнадеживать, что мы, мол, уже настоящие актеры. Я попала на картину потому что Михаил Ильич Ромм был долго занят на собственных съемках, и мы оказались в непредвиденном своеобразном отпуске. Меня пригласила ассистентка сниматься, и я с удовольствием поехала в Ленинград, на студию.

— А после этой картины?

— А после этой картины я вышла замуж за Володю Высоцкого и рожала детей!

— Кое-что рассказала о себе Людмила Абрамова, но хотелось бы о ней услышать и от ее друзей, однокурсников. И, конечно, если помните, то и о Владимире Высоцком!

— Владимира Высоцкого я хорошо знала. Да оно и не могло быть иначе: моя подруга Людмила Абрамова была за ним замужем и нас объединяла общая компания.

Взаимоотношения мои с Володей можно определить как нормально-доброжелательные. Но они не перерастали в дружбу. Видимо потому, что я всегда держала сторону Людмилы во всех ситуациях, готовая воевать за ее интересы и с Володей и со всем белым светом. В связи с этим Володя не раз мог быть недовольным мною, но ни взглядом, ни жестом не давал мне понять об этом. Я вообще ни разу не видала Володю, унизившего или оскорбившего кого-то. При мне такого не случалось. Правда, мы все знали, что он отлично дерется, но для этого надо было задеть его или его близких. Такого обидчика он мог, несмотря на то, что на вид отнюдь не был Голиафом, исколошматить вдребезги, к тому же красиво, как в ковбойских фильмах. А вообще вести себя умел, был уравновешенным. Поэтому, если его кто и не любил, то это происходило не по его вине. Причиной, по-моему, была элементарная зависть.

О, ему по многим мотивам могли завидовать. Вот отсутствие званий и наград — не все замечали. А его неслыханная-невиданная популярность радовала не всех собратьев по перу, по искусству. Если даже после смерти находятся люди, которых он числил в своих друзьях, заявляющие: «Что, он был таким уж гениальным актером? Нет. Певцом? Тоже нет. Поэтом? — тоже нет». Сочувствую завистникам, ведь среди них есть яркие люди. Но как, должно быть, съедает человека это недостойное чувство!

И обаянию Володиному завидовали, неотразимо действующему на женщин. Злопыхают до сих пор, что Володя трижды был женат, что его любили. Но просто не обращают зато внимания на тех, кто будучи один раз женатым имеет столько «левых» связей, сколько ни одному Казанове не снилось. И «Мерседесу» завидовали. Но разве он сам не заработал это теми концертами, которые так щедро дарил сотням тысяч людей, готовых слушать его стоя? Знают — и не могут пережить, что Марина Влади подарила ему маленький автомобиль «Рено». Но «Мерседес» он сам заработал, да и мало кто знает, что Марине он дарил никак не меньше, чем она ему. Володя в последние годы очень много зарабатывал, ему итальянское телевидение за один съемочный день платило тысячу долларов. Да что и говорить… это я так… вечная тоска по справедливости иной раз одолевает.

…Поскольку мы все вместе часто собирались, я не только слушала как Володя пел, но и бывала свидетелем тому, как он сочиняет свои песни. Я наблюдала напряженный процесс творчества и восхищалась трудолюбием и целеустремленностью автора. Условия были далеко не идеальными, но при всем шуме-гаме он умел в те молодые годы, по счастью, уходить в себя, отключаться. Кстати, — о выпивках! Ведь тоже — обвиняют! А сколько актеров пьет, снимая с себя адское напряжение после спектаклей! Гораздо больше, чем он. Он-то мог по году-два ни капли в рот не брать, тогда как они — не могут.

Я уже сказала, что Володя не относился ко мне «с распахнутой» душой потому, что как бы я его объективными достоинствами не восхищалась, но всегда принимала Люсину сторону. Поэтому мы с ним мало разговаривали. Но одну фразу я никогда не забуду: «Тебя Любимов два года ждал в свой театр». Я не стала уточнять у Юрия Петровича. Думала: если б очень была нужна, то нашел бы способ меня известить. Но вот Володя… Он уж очень любил радовать людей. Даже мимоходом кинуть такой вот букет радости, как мне о Таганке. Хотел ли мое настроение поднять или в самом деле Любимов меня ждал в своем театре? Не знаю. Подозревать можно и то, и другое!

— А что скажете о Людмиле Абрамовой, Вашей подруге?

— Многое. Она очень отличалась от нас в нашей с ней общей роммовской мастерской. Красавица, статная, высокая. С огромными серыми глазами. И взгляд… Такой взгляд, как будто она весь мир — белый свет заново для себя открывает.

Люся блистательно знала историю, философию. Ее — одну из курса — особенно ценил наш педагог-эрудит, философ Евгений Михайлович Вейцман. В конце учебы нас всех поразило то, что Люсю Абрамову, с отличием окончившую актерское отделение и уже снявшуюся в одном из фильмов, рекомендовали в аспирантуру… по кафедре философии. Событие, которое вряд ли имело аналогов в последующей истории ВГИКа. Но Люся рекомендацией не воспользовалась. К тому времени она была замужем за Володей Высоцким, у нее уже родились оба малыша… И потом — кто знает? — не угнетали ли ее мысли о подобной переквалификации, — из актрисы в педагоги по философии?

Людмила отлично владела английским языком. Это теперь стремятся овладеть языками, они нужны во многих сферах. Но в конце 50-х — начале 60-х такое встречалось очень редко, разве кто-то в педагоги себя готовил, в переводчики или в дипломаты. Люся же любила и знала язык для себя. Она могла совсем не ходить на занятия, да и что было ей там делать? — а просто во время экзамена открыть двери аудитории, сесть напротив преподавателя и, ни минуты не готовясь, сдать язык на пятерку.