Анна Блинова - Экран и Владимир

Мне это посещение было приятно, я увидела, что Высоцкий не только поет свои песни, но и играет в них за действующих лиц, и очень образно играет. Я поняла, что этот парень — не просто так, гитарист с дворовыми песенками, а интересный актер. От этой встречи шока, восторга, я, правда, не испытала, но ведь и Высоцкий то время еще не был тем Высоцким, каким стал впоследствии.

Зато как реагировала моя бабушка! Эта реакция достойна того, чтобы ее воспроизвести.

— Файк! — Закричала она, как только закрылись за Высоцким двери, — как тебе не стыдно, Файк! Кого ты к нам, в приличный дом привел! Забулдыгу, блатного парня, Бог знает кого привел! И что за исполнение, там голос не ночевал! И что за внешний вид — ни кожи, ни рожи! Я думала, кто-то вроде Вадима Козина придет, думала задушевные романсы послушать вечером, а это что? Да открой ты любые двери Бутырской тюрьмы, и оттуда всякий ворюга сможет тебе такое произвести, даже еще почище! Ох, Файк, Файк, этого я от тебя никак не ожидала. А еще в искусстве разбираешься, деятель кино!

Бабушка, действительно, готовилась к этой встрече несколько часов подряд. Что-то пекла и жарила, цветы в вазу поставила, сама нарядилась в белую парадную блузу. И вот тебе — «задушевные старинные романсы», «Вадим Козин».

Но напрасно она тогда так поняла Файка. Он Козина нам не обещал. А бабушкино возмущение он подытожил так:

— Я думаю, что не очень много времени пройдет, он покажет себя. Володя Высоцкий — гейий, и имя его будет греметь на весь шар земной.

Так сказал мой муж, и это было давно, более тридцати лет тому назад. И на это моя бабушка вздохнула и махнула рукой, а я просто не поверила такому блестящему предсказанию.

Потом мы все встречались не очень часто. Как родственники: зайдут в дом, посидят, поедят-попьют, покурят — уйдут. Тепло и привычно, без волнений. Это была не та, особая дружба, когда люди должны видеться часто, общаться с горячностью и восторгом, и упрекать друг друга, если один день прошел без телефонного звонка. Но мне по сердцу были эти милые, тихие отношения между нашими семьями.

Жили мы тогда все бедно: студенты! Наши семьи вещичками детскими делились, — по-человечески, по-родительски. А до этого еще, когда родилась моя дочь Ирада, кто, как Вы думаете, Ираде приданое купил? Кто его в родильный дом принес, кто меня оттуда забрать пришел? Людмила Абрамова. Студенты, с ее подачи, собрали Ираде на приданое, из своих скудных средств, а Людмила все это купила и привезла мне.

Я к ней очень тепло отношусь, испытываю и чувство глубокого уважения. В студенческие годы она вообще была недосягаемой величиной для всех нас, студентов-роммовцев. Глубоко образованная, знающаяязыки, тонко разбирающаяся в такой запрещенной тогда поэзии,как стихи Гумилева, Ахматовой, Цветаевой. Поэтому ей-то было интереснее дружить не с такими «новорожденными», как я, а с эрудитами вроде моего мужа, поэта-студента Китайгородского, Ягодинскопо. Вся эта троица друзей погибла трагически…

Боже мой, какое тяжелое, безгласное было время! Ничего нельзя, ни читать, ни писать. Ни говорить. Запреты, цензура. Мальчикам стало тошно такое существование, и они ушли из жизни. Володе Высоцкому тоже все запрещали, «не пущали». Но он тверже других оказался. Выстоял. Но какой ценой!! Вечная ему слава за его великое искусство. И вечная ему память за его не менее великое мужество.

— Что я помню о том времени, когда учился в мастерской Михаила Ильича Ромма? О Людмиле Абрамовой? О Владимире Высоцком?

— Да. Интересно мнение об актерской судьбе или, вернее, не-судьбе Людмилы Абрамовой. Чего ей нехватило? Мужества, таланта, трудолюбия? Ведь и Владимир Семенович мог бы помочь!

— Профессия артиста — очень трудная штука! Это какое же везенье должно быть, чтобы и режиссер был хороший, чтобы и роль тебе дал, для которой ты родился, как, например, Говорухин Высоцкому роль Жеглова! А тут берешь, что тебе предлагают, стараясь изо всех сил примерить на себя неподходящую одежду… Не напрасно Георгий Милляр — самая популярная Баба-Яга нашего кинематографа, — сказал, когда ему, наконец, — в восемьдесят пять лет! — присвоили звание Народного артиста РСФСР: «Спасибо, я думал совсем не дадут, — не тех генералов играл…»

Это я о мужчинах актерах, об их трудностях. А об актрисах и рассуждать нечего: тут просто необходим режиссер, который понимал бы ее возможности, развивал бы способности, двигал бы ее вверх по лестнице. И даже роли бы иной раз переделывал бы под ее индивидуальность Поверьте, кинематограф не пострадал бы от этого, наоборот, получил бы лучших профессионалов.

Конечно, есть мужья-режиссеры, снимающие своих бездарных жен. Но разве плохо, что Инна Чурикова обрела, можно сказать, своего Глеба Панфилова? Она только при этих обстоятельствах получила, наконец, настоящие роли, воочию доказала всему миру, какая она актриса! Вот я и подошел вплотную к вопросу о Людмиле Абрамовой, ибо вопрос этот требовал небольшой преамбулы…

На нашем курсе Людмила была самая умная и самая красивая. Этот ореол ума и красоты зримо освещал ее личность, саму ее головку, похожую каким-то чудом одновременно на русскую княжну с картин Боровиковского и на греческую богиню, мраморную и прекрасную. И талантливая была, уж поверьте!

— Верю, потому что видела однажды, как она в лицах, в форме занимательного рассказа, который сочинила тут же, на ходу, показала одну из телепередач, в которой почему-то все на свете сравнивалось с грибами, даже характеры человеческие. Она так образно говорила и представляла, что мне почудилось, как вокруг так и распространяются эти грибы, разные, в разноцветных шляпках, какие-то живые и выразительные, как люди!

— Вот видите! А мне можно особенно доверить мнение о Людмиле, потому что я не только на одном курсе вместе постигал тайны актерского мастерства, но и роли играл с ней в дуэте в «Белых слонах» по Хэмингуэю. Здорово она там играла, хороша и выразительна была. Но несмотря на то, что она не раз показывала свои возможности, как актриса она все-таки не состоялась. Так бывает у нас: вредит актрисе талант и внешность, да, не дай Боже, еще если и ум есть! Боятся приглашать! Неказистой ролью стыдились обидеть, а значительных было так мало, что свои ждали подолгу. Людмила же — не из тех, кто умеет просить, она просьбу считает унижением. Что ж Вы хотите, какая ж тут карьера актрисы!

— Вы встречались в те времена и с Высоцким. Как Вы его тогда воспринимали? Какие из тех, давних песен его — запомнились? Ведь он тогда уже становился знаменитым.

— Да, мы, конечно, виделись. И я, и Женя Харитонов, талант ливый,рано умерший наш товарищ, и Люся Абрамова, и Володя Высоцкий. Все мы встречались в дружеских компаниях. Молодые были, пели, шумели. Тогда Володя пел так называемые «дворовые» песни. Я придерживаюсь именно такого определения, хоть многие называют их блатными.