Дебра Мерк - Девочка в гараже [Реальная история приемной мамы] [litres]

Второе событие застало нас совершенно врасплох и поначалу показалось неприятным. Не прошло и месяца после удочерения, как Эла уведомили, что теперь закупками продуктов в Центре проведения мероприятий Каспера будет заниматься новая компания. Нам предстоял переезд в Аризону. Переезжать никто из нас не хотел. Мы любили Скалистые горы, наш церковный приход и друзей. Переселение в Финикс означало жизнь в большом городе, жару и полное отсутствие знакомых. Нашим старшим детям, Элизабет и Джейсону, уже исполнилось двадцать четыре и двадцать три, они не зависели от нас, поэтому переезд на них почти не сказывался. Но наши младшие, все четверо, родились и до сих пор росли в Каспере. Семнадцатилетняя Сэди заканчивала школу – самый неподходящий год для переезда. Хелен исполнилось пятнадцать, Чарльзу – двенадцать. Только для семимесячной Кортни переезд должен был пройти легко. Мы считали, что она определенно выиграет, покинув Каспер, где люди по-прежнему с яростью вспоминали ее преступницу-мать.

Эл поехал в Финикс первым: приступить к работе и подыскать нам новый дом. Мы задержались в Каспере. Дом я выставила на продажу. У нас так и жил один девятилетний подопечный. Взять его с собой мы не могли, но у него нашлись родные в Каспере, которые согласились его приютить. Я надеялась, что перед отъездом сумею побаловать его летними развлечениями.

Переезд означал упаковку вещей. И не только наших, которыми был полон весь дом, но и вещей Карен, по-прежнему лежавших в гараже.

Время пришло. Куча черных пакетов уже начинала напоминать пыльного бизона, спящего в углу. Я не прикасалась к ней не из-за лени или нехватки времени. Просто стоило мне зайти в гараж и увидеть груду черных мусорных мешков, я представляла скорченное тельце Ханны, засунутое в один из них. Смотрела на пластик, не пропускающий воздух, и мне самой становилось нечем дышать.

С того дня, как нашли останки Ханны, прошел почти год, но мне до сих пор было больно думать, что о ее смерти никто не знал. Никто не искал ее. Долгие месяцы никто не догадывался, что ее убили и спрятали в доме, где так и жили ее мать, братья и сестры. Я стояла перед кучей мешков, их было без малого два десятка, и каждый из них напоминал мне о милой Ханне.

А теперь мы готовились к переезду. Мне оставалось либо выбросить все эти мешки в мусор, не открывая их, либо перебрать их содержимое, как я обещала Карен. Я решила сдержать слово. Дождаться, когда дети или уедут в школу, или будут заняты уроками, и приняться за дело. По два мешка за раз. Я понятия не имела, что найду, поэтому хотела дать себе время с запасом, которого хватит, чтобы отойти от волнений, если они вдруг возникнут.

Я подергала туго стянутый узел на первом мешке, разозлилась, закрыла глаза, ткнула пальцами в мешок и продолжала давить, пока не проткнула в нем огромную дыру. Банные полотенца и постельное белье. Это еще ничего. Отдам в «Гудвилл». Я собралась с духом и взялась за второй мешок, поменьше. Лифчики и трусики. Явно белье Карен.

Перевернув мешок вверх дном, я вытрясла все, что в нем было; выпала и пачка полароидных снимков – пять или шесть фотографий. Карен с каким-то мужчиной. Они не предназначались для чужих глаз. Карен наверняка смутилась бы, узнав, что я нашла их. Я бы на ее месте – точно. Я разворошила белье, чтобы убедиться, что собрала все снимки. Выбрасывать их в свой мусорный бак мне было неловко, и я решила их сжечь. Сначала выбросила белье, затем поискала надежную емкость – положить в нее фотографии.

А дети? Эта мысль пришла мне в голову, пока я перебирала алюминиевые банки и инструменты на узкой деревянной стенной полке. Вдруг они почувствуют запах дыма из гаража? Я нашла ржавую банку из-под кофе, полную гвоздей и шурупов, высыпала из нее всю эту мелочь. По спине пробежал холодок, словно я заметила взбирающуюся по запястью ползучую мерзость. Я взглянула на два лица на снимке. Карен и незнакомый мужчина улыбались. Но мне показалось, что его глазами на меня смотрит само зло.

Я быстро бросила снимки в банку, поставила ее на пол гаража и поспешила в дом за спичками, надеясь, что дети заняты, поэтому не заметят, как я крадусь в кухню и роюсь в ящике.

Отыскав зажигалку для барбекю на длинной ручке, я на цыпочках ушла обратно в гараж.

Банку из-под кофе я вынесла, поставила ее на подъездную дорожку, щелкнула зажигалкой и увидела, как пламя пожирает снимки. Когда от них не осталось ничего, кроме пепла, я бросила в банку пригоршню земли.

Что там еще? Простыни и полотенца? Не хочу я в доме ничего из этих мешков – разве что вещи детей Бауэр. Я выбросила все. Но это всего два мешка. Справлюсь ли я с остальными?

Я ушла в дом мыть руки. И хотя отскребла их дочиста, все равно чувствовала себя запачканной, грязной. Меня встревожила не столько непристойность снимков, сколько злоба в глазах мужчины. Его глаза и улыбка постоянно напоминали о себе, при мысли о них по спине пробегала дрожь. Карен в его объятиях казалась мне невинным мотыльком, прилипшим к клейкой ленте от насекомых.

Несколько дней я собиралась с духом и продолжала распаковывать мешки. Я вскрывала их, вытаскивала детскую одежду и игрушки, и откладывала в сторону. Затем я стирала одежду и чистила игрушки. После всех сердечных мук, смятения и потрясений я могла хоть чем-то доставить радость детям Карен и слегка успокоить мое измученное сердце.

Однажды утром я отвезла детей в школу, вернулась домой и направилась в гараж, чтобы закончить разбирать мешки. Прошла неделя. Мне оставалось всего два. Подтащив один из них к себе по бетонному полу, я разорвала пластик. Внутри нашлась одежда Карен, ее бумажник и обувь. Сандалии на деревянной подошве со стуком вывалились из мешка на пол, и я отпрянула. При виде этих сандалий мне мгновенно вспомнилось первое свидание с Карен в тюрьме, когда она рассказала мне, что произошло в ночь гибели Ханны. Со слезами на глазах я вспоминала страшные слова Карен о том, как она пинала Ханну куда попало, в том числе и по голове, и череп девочки треснул…

Сандалии на деревянной подошве со стуком вывалились из мешка на пол, и я отпрянула

Несколько минут я сидела в оцепенении, не сводя глаз с сандалий. Неужели это и есть орудия убийства? Нерешительно взяв по сандалии в каждую руку, я поднесла их к груди и зажмурилась. Если бы я только могла уберечь тебя от них, мысленно воззвала я к Ханне. Если бы смогла защитить тебя от этих ударов. Я беззвучно плакала, прижимала к себе сандалии и заметила, что тихонько покачиваюсь, словно держу на руках Ханну. Мне вспомнился стих из Библии:

«Сие сказал Я вам, чтобы вы имели во Мне мир. В мире будете иметь скорбь; но мужайтесь: Я победил мир» (Ин 16:33).

Я чувствовала, как Иисус говорит: «Ты не смогла бы защищать Ханну всю ее жизнь. Ты не в силах защитить родных детей от греха этого мира. Но что бы ни использовал сатана во зло и чего бы ни делал грешный человек, Я могу принести жизнь и возрождение. Доверься мне. Есть жизнь, любовь и надежда и за пределами того, что ты видишь. За пределами того, с чем ты сталкиваешься сейчас».