Дебра Мерк - Девочка в гараже [Реальная история приемной мамы] [litres]

Жалобный плач застрял у меня в горле. Дрожащими руками я осторожно отложила сандалии. Разум напоминал мне, что надо дышать, но я не могла. У меня закружилась голова, я поняла, что лишусь чувств, если не заставлю себя сделать вдох. Моим всхлипам, с которыми я чередовала судорожные вдохи, казалось, не будет конца.

Так прошло двадцать минут. Я оцепенела, но в тот момент это было даже к лучшему. Я молилась и благодарила Бога за то, что, пока я скорблю, Он рядом со мной, в гараже. Мне было даровано дыхание Его силы. Собрав содержимое предпоследнего мешка, в том числе и сандалии, я выбросила его в мусорный бак. Последний мешок я выкинула не открывая. И на этом закончила.

Я подмела угол гаража, в котором лежали мешки. Все кончено. Теперь надо перестирать оставшуюся детскую одежду, почистить игрушки и сделать шаг по пути к надежде.

– Господи, – молилась я, – прошу, очисти наш гараж и наш дом. Даруй нам мир и укажи мне, как я должна поступить.

Затем я позвонила Джилл. Ее заботам поручили детей Бауэр. Джилл не подходила к телефону, поэтому я оставила голосовое сообщение с просьбой перезвонить мне. Она перезвонила через несколько минут.

– Привет, Деб, это Джилл. Вы мне звонили. Я могу чем-то помочь?

С тех пор как мы добились опеки над Кортни, она всегда говорила со мной немного настороженно. Я понимала ее и старалась не принимать ее тон близко к сердцу.

– Я только хотела узнать. Я тут… эм-м… привела в порядок одежду и игрушки детей Бауэр, оставшиеся у них в доме. И подумала, что хорошо было бы собрать детей у нас за обедом или молоком с печеньем и отдать им их вещи. Что скажете?

Молчание.

Я грызла ноготь на большом пальце и вышагивала по кухне из угла в угол.

– Джилл, вы меня слышите?

– Слышу. Просто задумалась. Мне понадобится спросить начальника. Если он разрешит мне обзвонить семьи, в которых дети живут сейчас, и если они согласятся, тогда, пожалуй, это можно устроить. Дети не видели друг друга уже несколько месяцев. Один проходит непростое лечение у психолога, и я не уверена, что он сможет приехать. Не знаю даже, не станет ли встреча им в тягость. А может, наоборот, будет кстати. Я с вами свяжусь, – пообещала она с явным сочувствием.

– Спасибо. Может, как раз такой встречи им и не хватает для радости. Буду с нетерпением ждать вашего звонка, – обнадеженная, я повесила трубку.

Джилл перезвонила через несколько дней. Дети могли приехать, их опекуны вызвались привезти их к нам домой на общий сбор. Даже родители Карен разрешили Деэнн прийти к нам. Я была сама не своя от радости и запланировала сбор на дневные часы субботы. Дочери помогли составить меню и радовались возможности повидаться со всеми.

И вот настал знаменательный день. Я как раз ставила последнее блюдо с печеньем на кухонный стол, когда увидела, как к дому по проселочной дороге движется несколько машин. Обрадованная и взволнованная, я крикнула детям:

– Подъезжают!

Первая машина въехала в ворота и остановилась перед нашим домом. Вышли двое детей, серьезных и хмурых. О чем они думали? В дверь позвонили. Я распахнула ее и широко улыбнулась гостям.

– Кайл! Кайра! Как я рада вас видеть!

Они быстро и пугливо улыбнулись в ответ. Явно нервничая, они оробело замерли на месте, поэтому сопровождающей их женщине пришлось подталкивать их, направляя в гостиную.

Они в замешательстве? Не могут понять, как себя вести? Да как бы ни вели – я сделала скидку на их смущение и решила принять их радушно и с любовью. Мои дети приветствовали гостей улыбками, но держались на расстоянии. Им тоже было неловко. Первые несколько минут прошли скованно.

В дверь снова позвонили, на пороге появились еще две женщины, а с ними – Эндрю, Элли и Стивен. Пока я здоровалась с ними, последняя машина привезла старшую, Деэнн. Все шестеро детей были в сборе.

Братья и сестры расцвели улыбками, увидев друг друга. Их глаза радостно заблестели. Они бросились обниматься. Наш дом вновь наполнился смехом детей Бауэр.

Накануне вечером я разложила детскую одежду и игрушки на нашей террасе и накрыла их простынями и одеялами, чтобы никто не увидел их раньше намеченного времени. А через несколько минут после встречи я объявила:

– А у меня есть для всех вас сюрприз! Идем за мной на террасу.

Две моих дочери прошли вперед и подняли простыни и одеяла. Дети просияли. Взволнованно болтая, они перебирали знакомые вещи: куклы, шумную пожарную машину, машинки Hot Wheels… вспоминали, где чья. На террасе звенел смех. Я с трудом сдерживалась, чтобы не присоединиться к общему веселью. Мы с дочками с улыбкой переглянулись. Меня переполняли чувства.

С любимыми игрушками в руках дети поспешили в гостиную и затеяли игру.

Пора было познакомить Кортни с братьями и сестрами. Они обступили ее, осторожно трогали, говорили что-то ласковое. И то был чудесный миг.

Затем мы собрались вокруг кухонного стола с печеньем, угощениями и напитками. Следующие два часа пролетели незаметно, пришло время прощаться. Я попросила разрешения сфотографировать всех детей вместе с их новой сестричкой. Они забрались на диван, старшие обняли младших, все улыбнулись и дружно сказали: «Чии-и-з!»

Два часа любви и счастья. Два часа забвения ужасов, из-за которых их разлучили. Два часа веселого смеха, болтовни и шуточных потасовок, лакомств и напитков, крошек, беспорядка и радости. Воссоединение. А потом пришлось прощаться и разъезжаться по разным домам, к неродным людям, снова жить порознь. Но эти два часа были радостью. Радостью, не омраченной ничем!

Лето 1999 года выдалось тихим и спокойным, и всем нам было легко и хорошо, пока однажды в июле в мою дверь не постучал полицейский с конвертом в руках.

– Вы Дебра Мерк?

– Да.

И он вручил мне повестку. Меня вызывали в суд. В августе. На слушание по делу Карен. Зачем? Зачем им я? Ведь Карен во всем призналась полиции. Ее признания записаны. Что я могла добавить?

Эл все еще осваивался на новой работе в Аризоне, и мне предстояло опять встретиться с судьей в одиночку. Я попросила мою верную подругу Шарлин съездить в суд со мной. По приезде мы отошли в уголок вестибюля, взялись за руки и вознесли молитву. Я нисколько не сомневалась, что Бог со мной, но нервничала и скучала по Элу. И была благодарна за его молитвы и за всю поддержку, которую оказывали мне друзья. Услышав свое имя, я сделала глубокий вдох и собралась с силами. Мы с Шарлин вошли в зал суда, где уже сидело несколько человек, и заняли места в дальнем ряду.

Через несколько минут судебный пристав ввел Карен. В зале воцарилось зловещее молчание. Волоча по полу цепь от ножных кандалов, своим лязгом заглушающую шарканье ног, Карен прошла к столу защиты. Один из адвокатов помог ей сесть. Она положила руки в наручниках на колени, метнула на меня быстрый взгляд и потупилась. Потом они с адвокатом зашептались о чем-то, сблизив головы.