Коллектив авторов Военная история - Вышли на фронт «катюши»

Не всем удалось выйти из окружения: с одними меня разлучили дороги, других унесла смерть. В конце октября мы вышли к своим. Не погибла 1-я батарея 1-го дивизиона 1-го ГМП! Свой боевой путь она продолжила в составе 6-го отдельного гвардейского дивизиона капитана Ильина. Позднее командиром этого дивизиона был назначен я.

Первый день войны я встретил близ западной границы. Мы, слушатели Военной академии имени М. В. Фрунзе, проходили стажировку в войсках. Срочно отбыли в Москву. Здесь начальник академии объявил о прекращении учебы и направлении на фронт.

29 июля я получил назначение в 1-й гвардейский минометный полк на должность помощника начальника штаба.

Штабная работа была мне не по душе, ранее я командовал взводом и батареей, участвовал в советско-финляндской войне 1939 — 1940 годов. Попросил командира полка направить меня в дивизион. Моя просьба и ходатайство командира полка были удовлетворены, я был назначен командиром 2-го дивизиона.

Велико было изумление, когда я впервые увидел новое оружие — боевые машины, которые предназначались для стрельбы реактивными снарядами. Артиллерия без стволов! Какие-то рельсы... Все это не укладывалось в обычные представления об артиллерийских орудиях. Озадаченный, ехал я на показные стрельбы. Но то, что мы увидели на полигоне, превзошло все ожидания. Залпы боевых машин М-8 и М-13 буквально ошеломили. Мы никогда не видели столь скорострельного, почти мгновенного, мощного залпового огня. Результаты стрельбы, маневренность, скорострельность нового оружия покорили сердца бывалых артиллеристов. А кадры у нас подобрались замечательные.

К 20 августа формирование подразделений полка было закончено. Ранним утром 24 августа 1-й и 2-й дивизионы и парковая батарея получили приказ: выступить на фронт. Место дислокации — 12 километров восточнее г. Брянска.

Сразу же по прибытии в район сосредоточения командир полка приказал мне явиться к командующему Брянским фронтом генералу А. И. Еременко. Он подчинил дивизион 13-й армии генерала А. М. Городнянского. Ее воины вели тяжелые бои с превосходящими силами противника. Генерал Городнянский поставил дивизиону боевую задачу: нанести удар по противнику в районе Новгород-Северского.

Боевые машины двинулись на огневую позицию на рассвете. С наблюдательного пункта на опушке леса я ясно видел, как фашисты подтягивали танки и пехоту для перехода в атаку. Ровно в 8 часов утра 27 августа дивизион открыл по противнику огонь. Это был наш первый залп.

В воздух взметнулись почти две сотни ракет, оставляя после себя огненные шлейфы. Они падали в скопления танков, автомашин и пехоты. Рвались снаряды в танках и на автомашинах.

Было уничтожено несколько сотен солдат и офицеров, противник потерял 8 танков и более 20 автомашин. Наши пехотинцы, как на чудо, смотрели, что творится в расположении врага.

После залпа дивизион быстро снялся с огневой позиции и отошел в укрытие.

В конце сентября обстановка на фронте стала еще более напряженной. Танки Гудериана рвались к Москве. В эти тяжелые дни дивизион продолжал наносить огневые удары в полосе обороны Брянского фронта. В этой обстановке наш полк, как правило, делился на две части: 1-й и 3-й дивизионы вели боевые действия чаще на левом фланге Брянского фронта, в районе Глухова, а мой, 2-й дивизион принимал участие в боях в центре фронта, в полосе обороны 13-й армии.

5 октября дивизион получил приказ оставить занимаемые позиции и к исходу 6 октября сосредоточиться в районе Белые Берега. Этот район был оборудован в инженерном отношении, хорошо укрыт с воздуха и охранялся специальным стрелковым подразделением. Все дороги, ведущие сюда, за исключением одной, были защищены завалами. Здесь полк пополнялся боеприпасами и продовольствием: приводил в порядок боевую технику и автотранспорт.

Мне с комиссаром дивизиона надлежало явиться в штаб фронта для получения новой боевой задачи. Мы уже знали, что немцы прорвали оборону на левом фланге фронта, там, где находился наш полк, и стремительно наступают на Орел. Связи со штабом полка мы не имели.

Только я хотел отдать распоряжение на марш, как совсем рядом начали рваться мины и снаряды; застрочили вражеские пулеметы. Было ясно: нависла угроза захвата врагом выдвинутой вперед батареи старшего лейтенанта В. С. Черненкова.

Но командир батареи отличался выдержкой, умением быстро оценивать обстановку. Увидев цепи немецких автоматчиков, приближающихся к батарее в сопровождении нескольких танков и бронетранспортеров, Черненков дал команду привести боевые установки в положение «к бою» и, определив на глаз расстояние до цели, подал команду открыть огонь.

Неожиданным и мощным огнем боевых установок наступающий противник был задержан. Используя замешательство врага, мы дали еще залп всем дивизионом, снялись с огневых позиций и сосредоточились в ближайшем лесу.

На другой день я прибыл в штаб фронта. Колонну боевых машин оставил на шоссе Брянск — Карачев. Сижу на террасе, ожидая вызова командующего. И вдруг вижу: на проселочной дороге, совсем рядом, появляется большая группа немецких танков. Головная машина остановилась, открылся люк, и мы отчетливо услышали немецкую речь. Прорвавшиеся немецкие танки! Не зная, что здесь наш штаб, танки проследовали мимо. Но часть из них развернулась на поляне и открыла беспорядочную стрельбу. Было разбито несколько легковых машин, в том числе и наша.

Из окна штаба мы увидели подошедшую колонну немецких грузовиков с пехотой. Разгорелась перестрелка. Вскоре на шум боя подоспел батальон, охранявший подступы к штабу со стороны Карачева. Часть вражеской пехоты была уничтожена, остальные отступили.

Едва наступило затишье, как думы о дивизионе завладели мной. Как там мои боевые товарищи? Они ведь могли наскочить на колонну фашистских танков. Попросил разрешения у командующего фронтом отбыть в свой дивизион и получил согласие. Но в районе сосредоточения Белые Берега я своего дивизиона уже не застал. Распоряжением командующего Западным фронтом он был переброшен в район Кубинки и стал самостоятельной боевой единицей. Другие дивизионы полка в это время поддерживали войска 50-й армии.

В Кубинке нас с шофером встретили с великой радостью — мы уже считались погибшими. Начальник штаба старший лейтенант Г. Т. Фрич доложил обстановку, в которой действовал дивизион.

Между тем на Западном фронте обстановка все более осложнялась. Мотомеханизированные и танковые дивизии противника рвались к Москве. В направлении Дорохова развернулись ожесточенные бои. Мне было приказано связаться с командиром 50-й стрелковой дивизии и действовать совместно.