Коллектив авторов Военная история - Вышли на фронт «катюши»

В двадцатых числах сентября меня вызвали в штаб фронта. Командующий артиллерией фронта приказал: поступить в оперативное подчинение командира Дмитриев-Льговской группы и огнем полка во взаимодействии с пехотой и танками не допустить прорыва противника на направлении Севск — Кромы — Орел. Эта общевойсковая группа имела задачу оборонять образовавшийся разрыв между Брянским и Юго-Западным фронтами. Я немедленно выехал на командный пункт группы.

Дорога была забита войсками, обозами, машинами. Все спешили к разрыву между фронтами. Ночью шел дождь, дороги развезло. Пришлось плестись в хвосте медленно движущейся громады. Неожиданно появились три самолета противника и открыли пулеметный огонь. Мы свернули в один из переулков деревни и оказались на опушке большого леса; рядом стояли две зенитные пушки. Командира не было (его вызвали в часть), а расчеты после изнурительного марша отдыхали около развалившейся избы. Пришлось скомандовать. Бойцы быстро заняли свои места, открыли по самолетам огонь. При втором заходе один из них был подбит, остальные два скрылись. Я записал фамилии зенитчиков, подбивших самолет противника, и позже в рапорте командующему фронтом донес об этом эпизоде.

Командир Дмитриев-Льговской группы поставил нам огневые задачи в полосе всей группы. Вскоре начались бои, в которых мы беспрерывно принимали участие. Особенно отличалась своей слаженностью и метким огнем батарея 3-го дивизиона старшего лейтенанта И. Н. Анашкина.

События конца сентября — начала октября 1941 года, несмотря на давность, живы и сейчас в моей памяти. Стояли прекрасные солнечные дни. Пахло высохшими травами. В деревнях безлюдно, только кое-где встречались старики, не пожелавшие покинуть свой домашний очаг.

С наблюдательных пунктов я изучал систему обороны и цели противника. Надо сказать, что тогда фашисты не очень маскировались. Что ж, тем лучше! Вместе с начальником артиллерии группы полковником П. Г. Кудрявцевым мы наметили районы и объекты залпового огня для дивизионов полка. День прошел в подготовке и рекогносцировке огневых позиций, проверке материальной части и транспортных средств. А вечером неожиданно пошел сильный дождь, которому, казалось, не будет конца. Дороги взбухли от грязи. Приняли меры: на протекторы задних колес боевых машин надели специальные цепи. Всю ночь гвардейцы делали из прутьев кустарника и очерета фашины, маты, заготавливали доски и колья. Все это в дальнейшем очень пригодилось.

В 2 часа ночи 30 сентября 1-й и 3-й дивизионы вышли на позиции, зарядили установки и были готовы к огневому удару. Штаб полка поддерживал радиосвязь со штабом группы, начальником артиллерии и командиром стрелковой дивизии, в полосе которой располагались огневые позиции полка. Прошел час, со стороны переднего края донесся очень сильный пулеметный и минометный огонь. Стрельба все усиливалась. Штаб стрелковой дивизии сообщил, что противник без артиллерийской подготовки перешел в наступление. Попытки связаться в этот момент по радио с группой были безуспешными. Тогда я решил, поговорив по телефону с командиром дивизии, открыть огонь по запланированным объектам.

Залпы дивизионов легли точно по целям. Тут же началась артиллерийская дуэль, и атака противника заметно ослабла. Но через два часа пошли танки противника. К этому времени радиосвязь с группой была установлена, и начальник артиллерии приказал отвести дивизионы из-под возможного удара.

Уже трое суток гвардейцы были без отдыха. Заснули тут же, у своих машин. В 5 часов утра меня разбудил лейтенант, возглавлявший разведывательный дозор, и сообщил: легкие танки противника двигаются по дороге Эсмань — Севск и примерно через час подойдут к роще, где мы находимся. Обстановка диктовала решение: немедленно поднять полк, выйти за Севск, развернуть его и быть готовым открыть огонь по прорвавшемуся врагу.

Подъезжая к Севску, я заметил на пригорке у дороги несколько легковых машин и начальника артиллерии Дмитриев-Льговской группы полковника П. Г. Кудрявцева. Мы очень обрадовались встрече: в 1925 году мы оба служили в артиллерии 15-й стрелковой Сивашской дивизии. Докладываю о своих намерениях: развернуть полк севернее Севска и огнем нанести поражение танкам противника. Но полковник ответил, что командование фронта требует немедленно сосредоточить полк во фронтовом районе Белые Берега.

Полк в составе 1-го и 3-го дивизионов прибыл в этот район. Там уже находился штаб полка. Здесь я узнал о подвиге лейтенанта Скородумова, того самого, на которого обратил внимание генерал Воронов, проверявший полк под Москвой. Во время марша батарея лейтенанта отстала от дивизиона. В это время внезапно из-за опушки леса вышли танки противника и устремились к стоявшей на дороге батарее. Лейтенант Скородумов приказал развернуть боевые машины и открыть огонь. Два из четырех танков загорелись. Была повреждена боевая машина, несколько человек ранено, в том числе командир батареи. Но он продолжал руководить огнем, пока не был сражен осколком снаряда. Два других танка противника, повернув с дороги, скрылись в лесу.

В полку это был первый случай единоборства боевых машин с танками противника. Я тут же собрал командиров и обсудил с ними, что должны делать расчеты боевых машин, ведя огонь по танкам при самообороне. Как известно, такой огонь с открытых позиций позднее применялся не раз.

Начальник штаба полка доложил, что штаб фронта переместился, куда — он не знал. Район прежнего КП фронта был занят фашистами. Танки Гудериана находились под Орлом. В этих условиях можно было отвести полк в район города Белева и разыскать штаб артиллерии фронта. Но это означало покинуть полосу обороны Брянского фронта, на что мы не имели права.

Скоро выяснилось, что в Карачеве находятся некоторые отделы штаба фронта во главе с начальником тыла генералом Рейтером. Не медля, я установил с ним связь и просил доложить командующему фронтом, что 1-й гвардейский минометный полк готов выполнять огневые задачи, имеет три залпа боеприпасов. Приказ командующего пришел на следующий день. Полк передавали в оперативное подчинение 50-й армии, которая в это время героически сдерживала натиск немецко-фашистских войск.

Этой армией командовал генерал М. Н. Петров, а начальником артиллерии был полковник К. Н. Леселидзе. Они поставили полку боевую задачу — нанести удар по скоплению вражеской пехоты и танков западнее г. Дятьково. Полк, как я уже сказал, имел три залпа. Парковая батарея находилась северо-западнее Орла и в данной обстановке не могла подвезти боеприпасы.

Начались осенние затяжные дожди, грунтовые дороги размыло, боевые машины не могли свободно маневрировать. А напор врага усиливался. Армия с кровопролитными боями медленно отходила с одного рубежа на другой. 11 октября, когда в полку оставалось боеприпасов только на один залп, мы получили приказ выйти в резерв армии. Указанный полку район сосредоточения — восточнее Карачева — ничего хорошего, однако, не сулил. Я предлагал район Крапивны, северо-восточнее Карачева, за правым флангом 50-й армии, что, на мой взгляд, больше отвечало оперативной обстановке, но командарм повторил свой приказ.