Александр Шестаковский - Самородок

— Копаю глубь веков...

— А зачем? — изумился Симонов.

— Это очень важно. Мы, русские, должны хорошо знать свою славную историю...

Федоров поведал, что занимается изучением с военной точки зрения знаменитого «Слова о полку Игореве» с целью прояснения спорных вопросов.

Заметив, что Симонов с жадным интересом слушает его, Владимир Григорьевич увлекся и рассказал о любопытных выводах, к которым он пришел, изучая древние документы.

Еще в юные годы Федоров впервые прочитал «Слово о полку Игореве», и уже тогда зародилась мечта установить точный маршрут похода славного князя. Но неотложные дела на долгие годы отвлекли от осуществления задуманного, и только в весьма преклонном возрасте он смог его осуществить.

Тщательно исследуя летописи, древние архивы, произведения греческих и арабских ученых того времени, Федорову удалось доказать, что воины князя во время похода делали за сутки не 25 — 30 верст, как считалось ранее, а около 40. Это открытие имело существенное значение, так как позволяло предполагать совершенно иной, чем принято было считать, маршрут похода Игоревых дружин. Свои находки ученый вскоре обобщил в работе «Военные вопросы «Слова о полку Игореве», изданной Академией артиллерийских наук.

Труд оказался столь интересным, что привлек к себе внимание не только узкого круга специалистов, но и маститых писателей, историков, литературоведов. Правда, нашлись и такие, которые, отстаивая свои прежние воззрения, ставили под сомнение утверждения Федорова. Ученый настойчиво проводил свои взгляды, находя им все новые подтверждения в различных источниках. Результатом дополнительных исследований и находок явилась изданная в 1956 году массовым тиражом новая книга — «Кто был автором «Слова о полку Игореве» и где расположена река Каяла?». На оба поставленных в названии книги вопроса Федоров дал убедительные ответы.

Опираясь на достоверные данные, ученый отверг прежние предположения об авторстве «Слова» и разработал свою гипотезу. Согласно ей создателем шедевра мог быть только человек, близкий княжескому двору в Чернигове, хорошо разбиравшийся в военном искусстве и по своему времени высокообразованный. Федоров поддержал мнение ученых о том, что автор, несомненно, был участником похода князя, сражался в битве и разделил с Игорем тяготы плена. По мнению Федорова, таковым мог быть только один человек — тысяцкий Рагуил.

Был предложен ответ и на второй вопрос. Основываясь, в отличие от других ученых, на углубленном военном анализе похода, Федоров называет возможным местом битвы дружин Игоря с половцами поле в 70 километрах западнее Изюма при слиянии рек Орели и Орельки. Разумеется, сложно говорить об абсолютной правоте утверждений ученого. Однако обоснованная им гипотеза имеет такое же право на существование, как и другие.

В тот осенний вечер, проводив Симонова до калитки, Федоров с извиняющейся улыбкой сказал:

— Вы уж не взыщите, Сергей Гаврилович, что я вам тут голову заморочил. Конечно же наше с вами главное дело — создавать новые, более совершенные виды оружия. Приезжайте, как только сможете. Я вам всегда буду рад...

После увлечения углубленным исследованием «Слова о полку Игореве» Федоров вновь возвращается к изучению и обобщению опыта использования стрелкового оружия в годы Великой Отечественной войны. Это была его стихия. С ней он не расставался до последних дней жизни.

Желая облегчить задачу молодым конструкторам, создающим новые системы, Федоров напряженно работал над созданием капитального труда «Классификация автоматического оружия». В нем он четко определил пути дальнейшего развития отечественного автоматического оружия.

В книге показана несостоятельность классификации автоматического оружия, разработанная иностранцами Вилле и Кайзертреем. Указывая на ее несовершенство, ученый предложил свою систему, лишенную обнаруженных им недостатков. Дополненная впоследствии некоторыми уточнениями академиком А. А. Благонравовым, эта работа и сегодня является энциклопедией создателей новых видов стрелкового оружия.

Сергей Гаврилович вспоминает, как в мае 1949 года широко отмечалось 75-летие со дня рождения и 50-летие научной и конструкторской деятельности Владимира Григорьевича Федорова. В газете «Красная звезда» большую статью «Создатель первого в мире автомата» посвятил юбиляру академик Благонравов.

Чествование Федорова состоялось в Центральном Доме Советской Армии. Были оглашены приветствия от министра вооружения СССР, президиума Академии артиллерийских наук, множества военных, конструкторских и научных учреждений. Поздравили юбиляра его ученики и соратники со всех концов страны.

Сам юбиляр, как вспоминает Симонов, весьма неловко чувствовал себя в президиуме. Он всю жизнь самозабвенно трудился, но никогда не помышлял ни о славе, ни о почестях, ни о наградах, хотя и не был ими обделен. Еще в 1940 году ему были присвоены степень доктора технических наук, звание профессора, в самый разгар войны, в 1943 году, он получил звание генерал-лейтенанта, на лацкане его кителя в особо торжественные дни можно было видеть ордена Ленина, Отечественной войны I степени, Красной Звезды. И все же Владимир Григорьевич с большим смущением слушал произносимые в его адрес теплые слова.

Чаще всего говорилось: «первый», «впервые». Создатель первых научных трудов по теории конструирования автоматического оружия, изобретатель первого в мире автомата, организатор первого в стране конструкторского бюро, знаменовавшего собой переход от изобретателей-одиночек к коллективному изобретательству, автор идеи унификации оружия и человек, осуществивший ее, автор первой в стране фундаментальной истории стрелкового оружия...

Сергей Гаврилович, вообще-то, не любит и не любил выступать. Да и оратором себя никогда не считал. Но на этот раз он не мог молчать — среди присутствовавших в зале он был единственным свидетелем начала бурной и плодотворной деятельности ученого и патриота на заре Советской власти там, на пулеметном.

С большой теплотой и задушевностью Симонов рассказал об этом замечательном ученом и организаторе, патриоте своей Родины, человеке, бескорыстная помощь которого помогла многим стать выдающимися изобретателями. В том числе и самому Сергею Гавриловичу Симонову.

...Приехав в город, Симонов не мог не посетить и места, непосредственно связанные с памятью о замечательных ковровцах. Они покоятся в тенистом сквере напротив церкви Ивана Воина. Не предупредив меня об этом неплановом заезде, Сергей Гаврилович на первых порах вызвал мое недоумение: ведь всего час назад он торопился, желая поспеть к открытию мемориального Дома-музея Дегтярева.