Оливия Лэнг - Путешествие к Источнику Эха. Почему писатели пьют

Мне не давал покоя этот пожилой человек, ковыряющий старую рану. В каком-то смысле это был еще один способ увильнуть, отказ открыто взглянуть на роль пьянства в своих постоянных сбоях. И алкоголь, как ему было прекрасно известно, затягивает (по многим причинам, как генетическим, так и ситуативным). Самая насущная задача состоит не в том, чтобы понять, почему человек пьет, а в том, чтобы перестать пить и оставаться трезвым впредь. Что такое эти провалы в памяти? «Отсутствие любимого, по которому человек скучает, — заметил однажды Фрейд, — это ключ к пониманию его тревожности» [312] Цит. по: Bowlby J. Separation: Anxiety and Anger. Basic Books, 1973. P. 27. .

Недавно я познакомилась с данными, которые еще раз подтверждают важность детского опыта для дальнейшего здоровья. Исследования негативного детского опыта (НДО) проводились в Сан-Диего в 1995–1997 годах и продолжаются до сих пор. В них приняли участие семнадцать тысяч взрослых американцев среднего класса разных этнических групп: выборка, безусловно, достаточно обширная, чтобы считать результаты статистически значимыми. Каждому участнику предлагалось заполнить анкету, вопросы которой касались восьми типов детских травм, таких, как та или иная зависимость родителей, насилие, сексуальные домогательства, утрата и т. д. Результаты были затем соотнесены с наличием различных физических и психических заболеваний (включая и алкоголизм) во взрослом возрасте.

Результаты были поразительны. В каждой патологии, от никотиновой зависимости до болезней сердца, была выявлена очевидная связь между процентом больных и степенью детской травмы. В статье, озаглавленной «Истоки зависимости: свидетельства исследования негативного детского опыта», один из авторов исследования, доктор Винсент Фелитти, подвел итог:

В нашем тщательном исследовании… мы обнаружили, что непреодолимое употребление никотина, алкоголя и инъекционных наркотиков устойчиво возрастает с увеличением интенсивности негативного жизненного опыта в детстве. Это безусловно подтверждает старую психоаналитическую точку зрения и идет вразрез с сегодняшними идеями, включая представления биологической психиатрии, программы лечения и искоренения зависимостей. Наши открытия приятны не всем, поскольку они предполагают, что основная причина зависимости лежит внутри нас и в том, как мы обращаемся друг с другом, а не в торговцах наркотиками или опасных отравляющих веществах. Они наводят на мысль, что миллиарды долларов были потрачены на что угодно, кроме той сферы, где должен искаться ответ [313] Felitti V. The Origins of Addiction: Evidence from the Adverse Childhood Experience Study // Program, 2004. P. 547–559. .

Ниже помещалась таблица, отражающая результаты связи негативного детского опыта и взрослого алкоголизма. Это было, наверное, самое отрезвляющее зрелище за всю мою жизнь. Пять возрастающих столбцов. Левый — крошечный. Лишь два с небольшим процента взрослых с нулевым НДО, то есть ответивших отрицательно на все вопросы анкеты, стали алкоголиками. Следующий: почти шесть процентов взрослых с баллом НДО, равным единице, стали алкоголиками. Дальше — больше. Алкоголиками стали около десяти процентов взрослых с двумя баллами. Следующий скачок: среди взрослых с баллом три почти двенадцать процентов алкоголиков. И последний столбец: балл четыре и больше — алкоголиками стали шестнадцать процентов. В заключении этой статьи, которая часто публиковалась командой исследователей НДО, Фелитти пишет:

Нынешние представления о зависимости плохо обоснованы. Наше исследование связи негативного детского опыта с состоянием здоровья взрослых по результатам опроса более 17 000 человек показывает, что зависимость — это легко объяснимая, хотя и бессознательная попытка получить облегчение от глубоко скрытых давних травм при помощи психоактивных веществ. Поскольку трудно насытиться тем, что не очень хорошо насыщает, эта попытка по сути своей безуспешна, не говоря уже о связанных с ней рисках. Наши результаты не удивят психоаналитиков, хотя объем наших исследований нов и наши заключения порой рьяно оспариваются другими научными дисциплинами.

Свидетельство, подтверждающее наши заключения по поводу основной причины алкоголизма, впечатляет, и его смысл пугает. Распространенность НДО и его влияние на дальнейшую жизнь очевидно является главным показателем здоровья и социального благополучия нации. Это остается в силе, будь то с точки зрения социальных последствий, экономики здравоохранения, качества жизни, направленности медицинского обслуживания или эффективности общественной политики. Негативный детский опыт трудно поддается учету главным образом потому, что для многих из нас он болезненно бьет по родному дому. Противодействие ему требует больших усилий, но дает шанс улучшить качество жизни.

Некоторые критикуют исследования НДО, в частности, по той причине, что полученные данные ретроспективны и опираются на допущение, что участники не кривят душой и хорошо помнят события детства. Возникает множество вопросов, на которые еще нет полного ответа: например, как в точности проходит путь от детской психической травмы до ущерба здоровью в дальнейшем и какие защитные механизмы есть у тех, кто страдает от потрясений в детстве, но впоследствии всё же избегает зависимости. И всё же получено решительное подтверждение формулы здравого смысла: как начнешь, так и закончишь.

Балл негативного детского опыта Берримена равен трем. Трудно насытиться тем, что не очень хорошо насыщает. Господи! Это меняет смысл многих стихов. «Песня-фантазия 96», строфа первая:

Графин с грудями . Источник обманчивый, но жажда была настоящей. Разве удивительно, что он оказался, как и в этом стихотворении, в больнице, где «его рому, куантро, джину, хересу и бурбону» угрожают люди в белых халатах.

Я снова вспомнила о пребывании Берримена в частной подготовительной школе. Он оказался там сразу после трех тягостных событий: ужасного периода в интернате Оклахомы, когда ему было одиннадцать, смерти отца и нового замужества любимой матери, которая лишила его даже имени, полученного при рождении. Он провел два года в новом доме в Джексон-Хайтс, затем его отправили в пансион Саут-Кент, где его терпеть не могли. Не с кем было поговорить по душам, да и вообще это была среда, в которой проявление чувств само по себе было опасным. В письмах домой лишь угадываются его невзгоды — совсем краткие, как бы нечаянные упоминания мальчиков, которые разбили ему очки или заперли его в шкафу. Остро нуждаясь в защите, во всех нарочито бодрых письмах к матери он начал скрываться под маской вымышленного я : «Всего лишь через 18 дней я буду дома ! Вообрази! А я и представить себе не могу, как будет выглядеть дом. Наверное, вы уже совсем устроились, и я буду у вас абсолютным чужаком. Вот это да!» [315] Berryman J. We Dream of Honour: John Berryman’s letters to his mother. P. 19. Он учился прятаться от самого себя, отрицать и приуменьшать свои несчастья: прием, который оказывал ему дурную услугу в последующей жизни. А под маской клокотали истинные чувства, которые было недопустимо и невозможно облегчить, не считая безумных моментов, как в тот день, когда он бросился на рельсы под проходящий поезд.