Френсис Барти - Европа во времена Первой мировой войны. Дневники посла Великобритании во Франции. 1914—1918 годы

В воздухе витает идея посредничества. На него осторожно намекают Люксембург, Швейцария и Брайан [97] У.Д. Брайан (1860–1925) — государственный секретарь США (1913–1915). , а косвенным подстрекателем выступает германский кайзер. Для стран Антанты подобные мысли стали бы пагубной глупостью. В начале войны в ходе трехнедельного пребывания кайзера в Люксембурге великая герцогиня приняла захватчика за ужином; возможно, это будет стоить ей трона в конце войны. В роли посланца мира выступает ее премьер-министр; именно он сравнительно недавно передал бельгийскому правительству предложение кайзера предоставить Бельгии благоприятные условия, если она отколется от Франции и Англии.

1 декабря 1914 г. Поездку короля на фронт следует хранить в строжайшей тайне; его не должны встречать ни кто-либо из министров, ни президент. Судя по всему, президенту о визите сообщила полиция, и он встретил короля в Дьеппе.

2 декабря 1914 г. Сегодня в правительстве должны обсуждать вопрос о возвращении в Париж — когда и на какой срок. Судя по положению на фронте, сейчас возвращение не более уместно, чем шесть недель назад: немцы по-прежнему находятся в окрестностях Компьени. Будущие держатели контрактов здесь спотыкаются друг о друга, и все надувают правительство. Слухи о посредничестве носятся в воздухе. Говорят, Австрия пытается через Испанию предложить Франции и Бельгии заключить с ней сепаратный мир — без Германии; тем самым Австрия хочет спасти себя от уничтожения. Тем временем провалилась миссия премьер-министра Люксембурга в Берне, предпринятая с целью заручиться помощью президента Швейцарской Республики в попытке посредничества.

3 декабря 1914 г. По слухам, кабинет министров постановил, что президент республики уедет в Париж 10, 11 или 12 декабря. Министры последуют за ним по одному; Национальная ассамблея соберется 22 декабря. Останется ли правительство в Париже или вернется в Бордо ближе к концу года, зависит от положения на фронте. Палата депутатов и Сенат должны снова собраться во второй вторник января.

4 декабря 1914 г. Объявили о том, что в плен взяли Девета [98] К.Р. Девет (1854–1922) — политический деятель Оранжевого государства, генерал, предводитель бурских повстанцев (участник восстания Мариса). , но я сомневаюсь, что его повесят, как следовало поступить, или хотя бы расстреляют. Наконец, вопреки советам Бриана, Делькассе и Мильерана, решили, что переезд в Париж начнется 9 декабря — глупое решение.

6 декабря 1914 г. Ливень. Оганьер [99] Оганьер — морской министр. уже уехал в Париж; по его словам, ему все равно, что делают другие; он останется в Париже. Мильеран и его департамент остаются в Бордо до январского собрания Национальной ассамблеи; время от времени он наведывается в Париж. Бриан уехал в Париж, но собирается вернуться. Эдуард де Ротшильд собирается перевезти в Париж семью и банк. Все считают министров глупцами.

8 декабря 1914 г. Неожиданно потеплело по-весеннему. Правительственные департаменты спешат прочь, но Мильеран стоит на своем и держит сотрудников в Бордо; ему придется время от времени приезжать в Париж на заседания Совета министров.

6 декабря получил следующее письмо от Грея:

«Министерство иностранных дел,

22 ноября 1914 г.

Лично.

Дорогой Барти!

Каково ваше желание относительно работы в посольстве? Надеюсь, вы останетесь в должности и далее и увидите конец войны. К сожалению, пока идет война и французское правительство уехало из Парижа, ничего нельзя согласовать, но, если вы не вернетесь в Париж на волне военных успехов и не примете там участия в успешном завершении войны, государственная служба много потеряет.

Таково мое искреннее желание, если вы не против.

Искренне ваш, Э. Грей».

11 декабря 1914 г. Завтра в 11 утра мы отбываем. Большинство сторонников правительства, во всяком случае самые активные горлопаны, и слышать не желают о том, чтобы парламент собрался здесь: они настаивают на Париже, хотя здесь для заседаний верхней и нижней палаты подготовили два мюзик-холла, истратив 12 тысяч фунтов. П., который уверяет, что сам чистокровный француз, хотя его жена родилась в Австрии, посетил госпиталь и говорил с раненым французским солдатом, ссылаясь на то, как он «тофолен». Солдат просиял и воскликнул: «Enfin je vois un boche!» [100] «Наконец-то вижу боша!» (фр.)

Париж, 13 декабря 1914 г. Вчера превосходно доехали за девять часов.

Грей хочет меня видеть, и в среду утром я семичасовым поездом еду в Лондон. Утром виделся с Брианом; он доволен положением на фронте. Похоже, сербы добились подлинного успеха, и русские утверждают, что победили под Краковом.

Лондон, 16 декабря 1914 г. Два с половиной часа добирались из Фолкстона в Лондон и прибыли в 8.15 вместо 7 часов. Зашел поужинать в «Терф-клуб» и узнал дурные вести о бегстве в тумане немецких крейсеров после артиллерийского обстрела Скарборо и других открытых городов. Нет пределов тому, как эти гунны нарушают все правила современной войны. В клубе встретил многих знакомых — Сефтона и Дика Молино, который только что вернулся с фронта; Нерсборо, Дж. Коттрелла, Гарри Милнера, «Выжималку» Кумба, Чарли Эджкома, Обби Крейвена и Корбетта; последний рассказал о тяжелом состоянии сына Хардинга — у него заражение крови.

17 декабря 1914 г. Видел миссис Асквит. Она пригласила меня на обед, и я согласился. Рано утром меня посетил Дик Молино, который немного рассказал о жизни на передовой. Он, как и многие другие офицеры, с которыми я говорил, считает, что немцы выдохлись; здешние властные круги придерживаются другого мнения. В армии имеется свора собак, как у Веллингтона в Португалии или Испании; вряд ли собак завели с одобрения командования. Сегодня утром мне телефонировал Тиррелл [101] У. Тиррелл (1866–1947) — английский дипломат, личный секретарь министра иностранных дел Э. Грея (1907–1915). , пригласив на обед с Греем; ему пришлось извиниться за меня перед миссис Асквит. Нас было четверо: Грей, Асквит, Китченер и я.

По словам Китченера, русский главнокомандующий сообщил французам, а наш военный атташе в России передал правительству Великобритании, что у русских заканчиваются боеприпасы. Поэтому им придется отступать — возможно, даже к Бугу, и перейти к обороне, что позволит немцам занять Варшаву. Результатом станет значительное укрепление немецких сил на Западном театре военных действий для нападения на англо-французские позиции. Я спросил, имеет ли такое нападение шансы на успех. Мне намекнули: и Жоффр, и Френч уверены, что сумеют удержаться на нынешних позициях. Китченер ответил, что знает о такой уверенности, но он не считает ее оправданной. По его мнению, немцы могут прорваться благодаря только своему численному превосходству и наступать на Париж. По его сведениям, французы не способны сделать больше того, чем продолжать и дальше поддерживать армию, состоящую из миллиона с четвертью человек, в то время как немцы, если заставят русских перейти к обороне, сумеют бросить на франко-британские части 4 миллиона человек.