Френсис Барти - Европа во времена Первой мировой войны. Дневники посла Великобритании во Франции. 1914—1918 годы

Один русский, который побывал на французском участке фронта и пообщался с представителями всех рангов и званий, сообщает, что все уверены в конечной победе. Даже уроженцы Марокко в госпитале выражают желание вернуться на фронт как можно скорее, «pour en finir avec les boches» [194] «Чтобы разделаться с бошами» (фр.). .

12 июля 1915 г. Вчера видел г-на Давыдова. Он возглавлял кредитную канцелярию при Коковцове, когда тот был министром финансов Российской империи. Он вел переговоры о предоставлении Францией займа России на строительство железных дорог, в том числе на прокладку стратегических железных дорог, которые должны были сооружаться при консультации французского Генерального штаба.

Давыдов рассказал, что, когда он и его шеф были в Берлине на обратном пути в Россию, их пригласили на частный ужин во дворец. За столом он сидел слева он германского кайзера; Коковцов сидел справа от императрицы. За супом кайзер сказал несколько слов российскому послу, который сидел справа от него, но в остальном во время ужина он говорил только с Давыдовым. Его величество спросил Давыдова о поездке в Париж; тот ответил, что русским там всегда рады, а жизнь в Париже очень приятна. Кайзер ответил, что Давыдов имеет в виду la vie mondaine [195] Светская жизнь ( фр. ). , ему же (кайзеру) интересны политические впечатления Давыдова; правительство России собирается построить, на французские деньги, стратегические железные дороги, что не способствует миру; его же целью в жизни всегда было сохранение мира. Он не позволил превратить Балканские войны в большой европейский пожар. Давыдов ухватился за слово «стратегические»; он возразил, что так можно назвать все железные дороги, особенно в России, где так мало железных дорог по сравнению с ее протяженностью. Кроме того, он заметил, что железные дороги, которые ведут к германской границе, строились на немецкие деньги. Потом германский кайзер оскорбил французскую прессу, заметив, что она, как и русская пресса, находится в руках евреев. На это Давыдов ответил, что берлинская пресса также находится в руках евреев, и разница между ними в том, что во французских и русских газетах публикуют статьи, не подчиняясь диктату французских или российских властей, в то время как немецкие газеты по большей части получают указания с Вильгельмштрассе, где считают оскорбления в адрес России и Франции важной особенностью отношений Германии с Россией и Францией. Кайзер ответил, что Берлин стал новым Иерусалимом. Позже император вернулся к стратегическим железным дорогам и сказал: невзирая на его стремление к миру и все попытки сохранить его, он склонен полагать, что война неизбежна. Он считает, что это будет война славизма и латинизма против германизма. Давыдов возразил, что никакой славизм не противоречит германизму и среди славян есть разные народы — русские, поляки и т. д.; что они не питают враждебности к Германии; если начнется война, невозможно будет ограничиваться рамками славизма, латинизма или германизма, так как, если Германия развяжет войну, разгорится общеевропейский большой пожар. Кайзер ответил: он боится, что такой большой пожар может начаться, несмотря на все его попытки сохранить мир.

Русский посол, который слышал разговор, попросил Давыдова не повторять того, что было сказано. Дело происходило в ноябре 1913 года.

Нет сомнений, что договор о строительстве стратегических железных дорог стал одним из решающих поводов для развязывания войны. Если бы Германия прождала еще три года, были бы достроены дороги в сторону немецкой границы, и она лишилась бы ряда преимуществ, которые у нее есть благодаря развитой железнодорожной сети.

13 июля 1915 г. Русский передал сегодня слух о том, что великий герцог Гессенский поехал в Россию. Предполагается, что он попытается отдалить своего зятя от франко-британской Антанты, чтобы Германия и Россия могли заключить мир.

14 июля 1915 г. Сегодня утром состоялся перенос в Дом инвалидов останков Руже де Лиля [196] К.Ж. Руже де Лиль (1760–1836) — французский поэт и композитор, в 1792 г. написавший слова и музыку революционного гимна «Марсельеза». . Президент и министры шли за гробом пешком от площади Этуаль. Процессия вступила на площадь перед Домом инвалидов со стороны Сены. Среди военных на площади находилось около дюжины русских, которые бежали от немцев к французским позициям; не знаю, как они очутились в немецком плену, в немецких окопах на севере Франции. Хор на одной из верхних галерей пел «Марсельезу»; зрители подхватывали припев. Было очень красиво.

Обедал с Жаном де Кастелланом, который вернулся из Италии. Вот какие впечатления — убеждения — он оттуда вынес. Итальянцы (кроме простого народа) не вступили бы в войну, если бы не были убеждены, что румыны «выступят». Они очень возмущены тем, что их ожидания представляют в ложном свете. Итальянцы надеются, что второй зимней кампании у них не будет, что довольно комично: они не объявляли войну Германии и Турции по причинам, известным только им самим. Тем временем, поскольку они не находятся в состоянии войны с Германией, немцы приезжают в Италию и уезжают оттуда, когда захотят. Там боятся, что австрийцы вторгнутся в Италию.

15 июля 1915 г. Французские таможенные власти в Булони и Гавре конфискуют у британцев, которые едут на родину, фунты стерлингов, а в обмен выдают им французские бумажные деньги, по курсу 25 франков за фунт… так как экспорт золота запрещен. Постановили, что выезжающие британцы могут вывезти из Франции 8 фунтов золотом и что все английские деньги сверх этой суммы у них изымают и обменивают по разумному курсу.

17 июля 1915 г. В свете ходят слухи о напряженных отношениях между Извольским и Сазоновым. Недавно Извольский сказал Сазонову: было бы неплохо согласиться на непомерные требования Румынии, чтобы получить от нее военную помощь; в виде исключения он оказался прав, но Сазонов напомнил ему, что он не министр, и велел не лезть в чужие дела.

Забастовка шахтеров в Уэльсе очень серьезна. Что сможет и захочет предпринять правительство? Как возместить ежедневный штраф в 5 фунтов? Невозможно посадить за решетку несколько тысяч человек, даже если бы за неплатежи полагалось тюремное заключение. Насильно заставить их работать тоже нельзя. Если шахтеры из других мест захотят добывать уголь в Южном Уэльсе, что, на мой взгляд, очень сомнительно, возможно, начнется сопротивление и прольется кровь. Готово ли правительство ввести военное положение? Способно ли оно отдать солдатам приказ стрелять по забастовщикам? Сомневаюсь.

Сегодня приходил Бэкон, очаровательный, как всегда. Он очень возмущен поведением Вильсона, Брайана и компании. Через несколько дней он едет в Лондон, а оттуда вернется в Америку, чтобы побуждать к действию противников Германии. Он говорит, что мы должны были купить весь прошлогодний урожай хлопка, а также будущий урожай, чтобы не дать хлопководам агитировать за запрет экспорта из Соединенных Штатов оружия и боеприпасов. Хлопок в Германии сейчас стоит вдвое дороже, чем до начала войны. Боюсь, что память о «Лузитании» в Америке постепенно сходит на нет.