Николай Пушкарев - ГРУ: дела и судьбы. Военная разведка: становление, деятельность, результаты и судьбы ее сотрудников

Обратил внимание и еще на одного крупного юриста С.Н. Бабурина. Еще в Ленинграде, когда стали активизироваться антисоветские силы, мы с ним идеологически, я бы сказал политически, а, вернее, каждый из нас, понимали, во что именно выльется деятельность подготовленной в США «клики», так называемых, «демократов». Позднее, когда он был избран депутатом Госдумы ФС, то я стал его помощником. И до сих пор я поддерживаю с ним приятельские отношения. С.Н. Бабурин и Митрополит ПИТИРИМ поддержали мою идею о проведении Первого Международного русского собора в Вятке (Кирове). Собор состоялся в 1993 году, и они были его участниками и почетными гостями.

Обратил я внимание и еще на одного видного юриста Цивилева Р.М. Он являлся моим вятским земляком и длительное время работал в Администрации Президента РФ. Иногда я бывал у него в Кремле, и мы беседовали о нашей родине, о будущем России.

Не ушел от моего внимания еще один замечательный юрист, полковник ВС РФ Качалов В.И. Наши дороги однажды сошлись в стенах Института русского предпринимательства, где мы читали лекции студентам. Значительное внимание привлекли и другие, кто является профессионалом в юридической науке и практике. Среди них доцент Академии МВД РФ В.П. Зайцев, мой тридцатилетний давности честнейший и бескорыстнейший русский интеллигент-пацифист.

Все мои друзья еще не знают, что я вскоре позвоню им и сообщу о своей печальной участи подследственного. Уверен в том, что каждый из них даст мне консультацию, а также советы, как вести на допросах и не взять на себя того, чего нет в действительности. Вот только проблема в том, есть ли они в Москве. Идет август, для москвичей это практически «мертвый» сезон.

Мои дальнейшие размышления привели к тому, что я еще должен обратиться к своим друзьям, которые несли или несут службу в КГБ — ФСБ. Одним из них был мой племянник Валерий, одногодок В.В. Путина. Валерий тоже, как и наш Президент в звании подполковника, ушел из КГБ СССР. Если В.В. Путин нес свою службу в ГДР, то Валерий, наоборот, в ФРГ.

Вспомнил я и еще об одном замечательном человеке В.Н. Яськове, в недалеком прошлом офицер службы внешней разведки КГБ (ФСБ). И, конечно же, о В.М. Рожкове, полковник КГБ, с которым я вместе учился в МИФИ. Он и я активно работали в общественных организациях МИФИ и Москвы. Я был председателем Студенческого Совета, а Виктор зам. секретаря комитета ВЛКСМ нашего института. А затем наши пути-дороги координально разошлись: меня призвали в ГРУ, а его в КГБ. Узнали мы об этом уже спустя несколько десятилетий нашей жизни. Сейчас он занимается бизнесом, а я так и остался в сфере науки и преподавательской деятельности.

Вспомнил я и других моих близких товарищей по службе и гражданской жизни. Конечно, не мог я не вспомнить и о своих бывших коллегах по ГРУ СССР. Не сомневаюсь, что каждый из них поймет мое положение, непременно откликнется и окажет посильное содействие, так оно и получилось.

И еще мои грустные мысли привели к тому, что, наверное, надо обратиться в прессу, радио и телевидение. Есть там глубоко порядочные люди и им будет вполне интересной та ситуация, в которой я оказался.

Конечно, у меня очень много знакомых, в так называемой «четвертой» власти России. Но, видимо, я буду обращаться к ним после того, когда мне будут представлены следователем ФСБ конкретные подозрения, т. е. обвинения. По логике проводимых допросов об этом мне, видимо, объявят на ближайших встречах со следователем. Ибо по существующему законодательству, изложенному в УК и УПК, подозреваемому необходимо сообщить его вину. В противном случае как же я могу осуществлять защиту своих интересов. Об этом, непременно, должен знать и мой адвокат.

До очередного допроса остается три дня, и я решил в предстоящую субботу уехать к своим близким друзьям на дачу. Во-первых, это будет какое-то разнообразие для моего унылого настроения, а, во-вторых, их доброе отношение ко мне отвлечет меня от состояния, в котором я нахожусь уже около трех недель. Дача находилась на 73 км с Казанского вокзала в дачном поселке «Красный берег». Хозяином дачи был бывший пограничник и участник боев с «лесными братьями» в Прибалтике. Человек душевный, внимательный и добрый.

23.08.05, 11 ч. 00 мин.

С утра была замечательная погода, яркое солнце и голубое-голубое небо. Жить, да радоваться, а я собираюсь на очередной допрос по подозрению меня в уголовном преступлении.

На этот раз выехал достаточно рано, с запасом времени, чтобы не опоздать. К сожалению, время не рассчитал и приехал почти за полчаса до начала следствия. Сел на ступеньки дома, находящегося напротив Лефортовской тюрьмы. Огляделся, и мне стало как-то грустно, вот войду туда, и спрячут меня от глаз людских. А вокруг зеленые деревья, яркое солнце и небо безоблачное.

Но, как говорится, такова «селяви», что есть, то есть. Время приближалось, а мой уважаемый адвокат все не появлялся на горизонте видимости. Ровно в назначенное время, т. е. в 11 часов, я вошел в помещение Следственного управления и передал паспорт для оформления пропуска. Дежурная дама, находившаяся за бронированным и затемненным стеклом, коротко бросила слова: «Ждите в приемной». Молча сел, а рядом тихо переговаривались два человека. По внешности я понял, что они, видимо, с Кавказа. Что ж, и такое в наше время бывает.

Буквально через пару минут вошел мой адвокат, перебросились обычными словами, и нас пригласили пройти в кабинет следователя.

Процедура допроса была уже отлажена до мелочей. Я сел на тот же стул, а адвокат в кресло напротив следователя. Следователь включил компьютер и стал задавать практически те же вопросы, что и на предыдущем допросе. В частности, спросил, как и каким образом пришла мне мысль о написании книги о ГРУ. Потом спросил, какие источники я использовал для написания. Естественно, я сказал, что это только открытая печать, а в основном газетная. Например, «Московский комсомолец», «Комсомольская правда», «Совершенно секретно», «Аргументы и факты» и др.

Предварительно я передал следователю копии некоторых статей из этих газет, которые у меня каким-то образом сохранились. Он записал в протокол, что я, якобы, добровольно принес имеющиеся у меня материалы. Вот так, видимо, собираются вещдоки, вполне допускаю.

Далее шел разговор о каких-то других вещах, о которых я уже не могу вспомнить. Следователь спрашивал меня о том, с кем и как я согласовывал используемые материалы, и кто же мне их давал. Действительно, некоторые газеты мне дали мои бывшие коллеги по ГРУ, с которыми я иногда поддерживал телефонную связь. Все они давно уже были уволены в запас по выслуге лет.