Наталия Малич - От праздника до праздника. Сценки семейной жизни в блюдах и картинках

Олег, наблюдавший за дядей из коридора, вошел в комнату, потряс Алика за плечо – тот не реагировал. Тогда он взял дядю за левый большой палец ноги, надавил, как было написано в иностранной книжке, посмотрел на него пристально, сосредоточенно и зашептал загробным голосом: «Где провод? Где провод от компьютера?.. Куда мама убрала провод…»

Так продолжалось минут 10. Дядя Алик не отвечал, только начал храпеть. В отчаянии Олег сдавил большой палец испытуемого со всей силы и крикнул: «Где провод?!» Дядя Алик повернулся, приоткрыл один глаз и сонно промямлил: «Не знаю… уйди… дай поспать». И повернулся на другой бок.

Вернувшись из магазина, мама застала спящего брата и тихо сидящего у его ног сына с книжкой по психологии. Ей стало жалко сыночка, она достала спрятанный провод и разрешила поиграть, но, конечно, недолго.

Их отношения сохранились до сих пор. При том что Олег уже женат и живет отдельно. Они подолгу разговаривают по телефону, обсуждают прочитанное, делятся мыслями и идеями, прямо как раньше…

Именно от своей матери Алены унаследовал Олег умение готовить шашлык. День рождения у дяди Олега 17 декабря. И это дачное застолье обычно завершает ежегодный круг семейных праздников. На день рождения Олег всегда готовит шашлык. Обычно в это время еще нет снега, но уже довольно прохладно. И мы, одевшись потеплее в старые дачные куртки, собираемся на летней террасе, под потолком которой Ярослав, отец моего мужа, зажигает разнообразные свечные фонарики и керосиновые лампы. Олег колет ольховые дрова и разводит мангал – он не признает готовые угли и розжиг.

Темно, под ногами скрипят подмерзшие иголки и листья, а высоко над головой шуршат раскачиваемые ветром корабельные сосны.

Я протираю проржавевшую металлическую столешницу самоварного столика, на которой угадывается нарисованный когда-то прадедом праздничный натюрморт – керосиновая лампа, чайник, бутылка и рюмки.

Так и сейчас, как пятьдесят лет назад, на перилах стоят рядком полные стопки и светит керосиновая лампа. Я думаю о том, что скоро Новый год и Рождество. Мы выпиваем, закусываем солеными огурцами, сделанными тетушкой Валей по бабушкиному рецепту, и ждем шашлык.

Свинина (карбонат) – 6–7 кг

Репчатый лук – 11 штук

Соль – по вкусу

Лайм – 4 штуки

Чили-перец (маленький) – 3–4 штуки (класть не обязательно)

Можжевеловые ягоды – 1 столовая ложка

Кориандр – 1 столовая ложка

Паприка – 4 столовые ложки

Свежемолотый черный перец – 1 столовая ложка

«Боржоми» – 2 бутылки

Мясо режем кубиками 4х4 см. Мелко нарезаем 6 луковиц и кладем на дно емкости для маринада. Обильно посыпаем солью и мнем руками. Это даст луковый сок, что является основой маринада. Лаймы нужно покатать рукой по столу, разрезать на половинки и выжать сок в емкость для маринада, к луку. Оставшиеся половинки лайма разрезаем на куски поменьше и бросаем в маринад. Для остроты и аромата туда же можно добавить чили-перец, а можно и не добавлять.

В ступке разминаем можжевеловые ягоды, кориандр, паприку, свежемолотый черный перец и 2–3 столовые ложки соли. Нарезанное мясо кладем в емкость с маринадом, засыпаем смесью сухих специй, туда же нарезаем 4–5 луковиц кольцами и все перемешиваем. Добавляем «Боржоми» 300–400 мл, чтобы мясо было покрыто.

3–4 часа как минимум даем постоять в прохладном месте (лучше дольше), нанизываем на шампуры вместе с кольцами лука и жарим на углях примерно 20 минут, все время переворачивая.

Тетушка Валя живет круглый год на даче. Свежий воздух, знаете, притягивает многих людей. Особенно когда человек решает остепениться, осесть, так сказать.

Всю свою жизнь она ездила по городам и весям бывшего Советского Союза с гастролями, потому что была эстрадной певицей. Голос у нее, надо сказать, сохранился, но погрубел со временем из-за курения. Дымит она как паровоз. И все равно – на три участка слышно.

Когда мои дети были маленькие, она им пела свой прошлый репертуар. Теперь при встрече они втроем поют друг другу разные песни, сидя на крылечке:

На даче я не готовлю, потому что все готовит Валя. Она это дело любит, относится к нему ревностно. А я и не спорю – и так есть чем заняться.

С ней вместе живет хромая ворона Глафира с подбитым крылом и дурным нравом. Ворона ведет себя как заправская собака – хрипло гавкает под дверью и бросается на всех, кто ей не нравится, а не нравятся ей все, кроме тетушки Вали.

Когда мы приезжаем на дачу, ворону сажают в клетку, и она бьется там, пытаясь укусить кого-нибудь сквозь прутья. Если тетушка Валя идет в магазин, она берет с собой Глафиру в сумку, потому что Глафира не любит одиночества.

У тетушки Вали один глаз стеклянный, иногда он сам собой отворачивается и смотрит в другую сторону, вид у тетушки при этом делается довольно комичный и жуткий одновременно.

Помимо страсти к сигаретокурению тетушка Валя любит смотреть телевизор. Телевидение стало для нее окном в мир, ее университетами и источником как вдохновения, так и печали. Телику она верит безоговорочно. Так они проводят с Глафирой большую часть года – окутанные табачным дымом и освещенные тусклым светом кинескопа.

Под Новый год все собираются на даче, и телевизор работает постоянно. Он орет так, что я порой не слышу, что говорю.

– Можно сделать потише? – спрашиваю я у Эльвиры.

– Нет, нельзя! – перекрикивает телевизор тетя Валя. – Она ничего не слышит!

– Почему вы за нее отвечаете? – кричу я. – Я у Эльвиры спрашиваю, а не у вас. Вам так слышно? – обращаюсь я к бабушке.

– Нет, она не слышит, – перекрикивает телевизор тетя Валя.

– Почему вы опять за нее отвечаете! – кричу я.

Эльвира не может вставить ни слова.

– Не дерзи мне! – кричит с кухни свою излюбленную фразу тетя Валя.

– Я вообще с вами не разговариваю!

– Ой, кошмар, ой ужас!.. – бубнит с кухни разгневанная тетушка.

Но все меняется, когда наступает время готовить новогодний студень.

– Я вообще студень есть не могу – брезгую, – рассуждает тетушка Валя, сидя с сигаретой на кухне. – Только баба Галя, покойная, умела его готовить, я только ее студень могу есть. Его надо знать как делать… А так – это не студень… Учитесь, девки, пока я жива, делать, – обращается она к нам с Полиной. – А то я подохну, так и не научитесь! Кто вас учить будет тогда? А это надо уметь.