Джозеф Вексберг - Торговые банкиры [Известнейшие мировые финансовые династии] [litres]

Переговоры пришли к завершению, и синдикат «Бэринг – Хоуп – Уврар» решил взять на себя большой кусок третьего французского займа, по «льготной» цене в 70. В начале ноября 1818 г. «купоны» торговались в Париже по 74. Меттерних был так доволен, что попросил Александра Бэринга приобрести на его долю больше «купонов». И вдруг 5 ноября «купоны» начали падать. Как обычно, у специалистов нашлось много объяснений. Было выпущено «слишком много серий за короткое время»; рынок показал «недостаточную гибкость», с технической точки зрения положение оказалось «шатким»; многим нужны были деньги, и люди продавали большие пакеты «купонов».

Как обычно, объяснения экспертов не имели ничего общего с действительностью: массивную игру «на понижение» против «купонов» повели Ротшильды. Поняв, что остальные смотрят на них сверху вниз, «менялы» вернулись в свои конторы и отдали приказы агентам втайне покупать «купоны», используя огромные количества средств из компенсационных фондов в своих хранилищах. Как ни странно, сама Франция, через посредство Ротшильдов, финансировала большую спекуляцию французскими «купонами», играя на понижение. Слишком поздно синдикат узнал горькую правду: за несколько дней Ротшильды обрушили их «купоны» на фондовой бирже. Всего за неделю «купоны» упали с 74 до 68, гораздо ниже той «льготной» цены, по которой их выкупали участники синдиката. Вместо больших прибылей они понесли большие убытки. А главные трудности были еще впереди.

Александра Бэринга вызвал к себе князь Меттерних. По выражению лица государственного деятеля Бэринг понял: его звезда на финансовом небосклоне закатилась. Что там с «купонами»? – поинтересовался Меттерних. Если не принять срочных мер, могут разориться многие люди, занимающие высокие посты. Что может предложить мистер Бэринг?

Александр Бэринг дал понять Меттерниху и другим государственным деятелям, что маржинальные сделки с «купонами» возможны только при растущем рынке. Естественно, никто из государственных деятелей не мог расплатиться сполна. Произошла неприятная сцена. Меттерних пришел в ярость, но Бэринг не уступал. Все прекрасно знали: Меттерних не из тех, кто прощает то, что он считает оскорблением. В тот день Бэринги утратили финансовую гегемонию в континентальной Европе. Отныне «финансистами законности» стали Ротшильды. Бэринги могли к ним присоединиться – но только если их приглашали.

В 1823 г. Байрон писал в «Дон-Жуане»:

Не только ради рифмы Байрон упоминает «Беринга» на втором месте после «Ротшильда». Прошло время, и французские «купоны» возродились и выросли до 80; в 1830 г. они шли по 110, в то время как английские консоли выросли только с 62 до 90. Как часто случалось до того (и после того), побежденные оправились быстрее победителей.

Веллингтон и оккупационная армия покинули Францию, и страна быстро возродила свою экономику – как и предсказывал Уврар. Кстати, как случалось и прежде, Уврар, который все придумал, стал единственным, кто ничего не получил от своего замысла. Бурбоны обвинили его в мошенничестве и даже не выплатили ему комиссионных. Даже самый безжалостный окружной прокурор посочувствовал бы обманутому мошеннику!

Итак, в Европе Бэринги уступили доминирующее положение Ротшильдам, но в Лондоне оставались ведущим англо-американским банкирским домом. Как пишет Хайди: «К востоку от мыса Доброй Надежды имя Бэринга слышали с 1770 г., и оно стало синонимом дружбы для купцов и моряков Соединенных Штатов».

Александр Бэринг, позже первый барон Ашбертон, обладал дальновидностью, честностью и развитым деловым чутьем, он стал одним из создателей британской кредитной системы и выдвигал вполне передовые идеи. Так, он писал своему «специальному агенту» Жирару в Америку: «Невозможно сохранять конфиденциальность, если в деле участвуют 24 директора. Частный банк выглядит настолько удобным, что, по-моему, вашими клиентами станут почти все коммерческие дома… В таком случае вам следует понимать, что обменные операции требуют быстрого принятия решений, что невозможно сделать при наличии совета директоров. Не сомневаюсь, что эта отрасль станет весьма прибыльной; я сам проделал большой путь в этом направлении во время своего пребывания в Америке.»

Александр Бэринг считался признанным авторитетом по торговле с Турцией, Средиземноморьем и странами Балтики, а также с Америкой. У него имелись твердые убеждения относительно политики невмешательства, которые часто шокировали его современников. «Всякое регулирование – это ограничение и как таковое противоречит свободе, которую я привык считать первым принципом процветания коммерции», – говорил он. Он родился в 1774 г., а умер в 1848 г.; ему повезло, что не пришлось жить в наши дни. В число его близких друзей входили Джон Куинси Адамс и Даниэль Уэбстер. «Он был величайшим торговым банкиром, родившимся в Англии», – сказал Дизраэли.

В 1823 г. Бэринги предоставили заем американскому Bank of New York. В лондонском Сити к данной операции отнеслись равнодушно. Александр Бэринг жаловался, что «американские учреждения недостаточно известны». С тех пор Бэринги не переставали вести дела с Америкой. В 1829 г. они финансировали «Ассоциацию луизианских плантаторов»; впервые в Лондоне разместили заем для североамериканского штата. За луизианским последовали займы для Мэриленда и Массачусетса. Бэринги пережили кризис 1836 г., вызванный неурожаями, импортом зерна, раздутым кредитом и избыточной спекуляцией. Тогда обанкротились три из семи лондонских «американских домов». Бэринги также понесли убытки, но сохранили ликвидность. Они всегда были консервативными и держали всего на 150 тыс. фунтов американских ценных бумаг.

Английский Банк попытался воспрепятствовать кризису, но его собственное положение стремительно ухудшалось. Во Франции и Бельгии наблюдался дефицит денег; из Английского Банка изъяли крупные средства. Россия, готовясь к переходу на серебряный рубль, покупала серебро, что вызвало дальнейшее истощение резервов Английского Банка. Банк поднял учетную ставку до 5, затем до 5½ и, наконец, до 6 процентов, но его резервы таяли. В 1839 г. золотой запас настолько уменьшился, что Английский Банк находился «на грани краха». Историки называют тот период худшим в долгой истории «Старушки с Треднидл-стрит». И в самый отчаянный час Английский Банк был спасен благодаря вмешательству Бэрингов.