Джозеф Вексберг - Торговые банкиры [Известнейшие мировые финансовые династии] [litres]

В сложной обстановке 1931 г. никто не протестовал, когда Топлитц объявил о своей готовности подать в отставку. Было решено, что в банке должно быть два главных администратора. Одним из них назначили Раффаэле Маттиоли. Вторым был пожилой человек по имени Микеланджело Факкони, и сотрудники банка шутили: «Con Michelangelo e Rafaello / Certo ogni cosa andra a pennello» («С Микеланджело и Рафаэлем все пойдет как по взмаху кисти»), – то есть очень гладко. Учитывая трудности, с которыми столкнулся банк, такое предсказание казалось оптимистичным до абсурда, однако, как до сих пор любит хвастать Маттиоли, вкладчики B. C. I. пережили большой кризис без всякого ущерба для себя. Все долго висело на волоске, но в конце концов ни один вкладчик не потерял ни единой лиры. Факкони вышел в отставку в 1936 г., и тогда сорокалетний Маттиоли стал единственным главой банка. Он никогда не делал тайны из своих взглядов на фашизм, но теперь благодаря тому влиянию, какое он получил в финансовом мире, он очутился вне сферы муссолиниевских прихвостней. Маттиоли принял на работу в банк нескольких антифашистов; в годы войны он тайно помогал различным сотрудникам, которые, как он знал, были членами итальянского Сопротивления. Один руководящий сотрудник, еврей, с которым я встретился в Милане, рассказал, что в начале войны его неожиданно перевели в Лиму (Перу), чтобы он основал там исследовательский отдел, в котором, как казалось, не было срочной необходимости.

По банковским законам, в соответствии с которыми Маттиоли работал с начала 1930-х гг., B. C. I. должен ограничиваться обслуживанием коммерческих счетов и предоставлением краткосрочных кредитов, то есть займов, которые должны быть выплачены в срок, не превышающий 12 месяцев. В исключительных случаях банк может предоставлять ограниченные суммы на более долгие сроки. Стремление Маттиоли участвовать в финансировании крупных новых предприятий часто требовало проявления настоящей изобретательности. После Второй мировой войны он помогал учредить Banca di Credito Finanziario, больше известный как «Медиобанк» (Mediobanca), потому что он выдает так называемые «медиумные» («средние») кредиты, предоставляемые на срок от года до пяти лет, а также «финансовые», или долгосрочные, кредиты. «Медиобанк» подчиняется трем «банкам государственного значения» и, в свою очередь, проводит для них коммерческие банковские операции. Например, три торговых банка предоставляют кредиты «Медио-банку», а «Медиобанк», в свою очередь, проводит эмиссию облигаций, что не разрешено делать торговым банкам. Маттиоли не особенно волнуется из-за юридических ограничений, которые наложены на итальянские банки, – по его словам, итальянцам всегда как-то удавалось сживаться со своей огромной бюрократией и он считает себя, как по полученной подготовке, так и по призванию, торговым банкиром. B. C. I. значительно опережает любой другой итальянский банк в сфере международной торговли, а Маттиоли к тому же подобрал команду специалистов, наилучшим образом способных помочь итальянским коммерсантам и промышленникам развивать свой бизнес практически в любой точке мира. Особую активность Маттиоли проявляет в завязывании новых контактов для своего банка в Латинской Америке, на Ближнем Востоке и в молодых государствах Африки. По словам З.Дж. Варбурга, его друга и одного из виднейших коммерческих банкиров Лондона, «Маттиоли считает главной задачей консультировать своих клиентов, во-первых, относительно целей, а во-вторых, относительно методов ведения операций. В этом смысле Маттиоли – торговый банкир в лучшем смысле слова, ибо он выступает в роли консультанта и отца-исповедника для своих клиентов».

В отличие от большинства крупных торговых банков в Лондоне и других местах в B. C. I. нет особой консультационной службы. Маттиоли и его партнеры постоянно консультируют своих клиентов – с глазу на глаз, в неофициальной обстановке.

– В разговорах любого рода постоянно дают советы и принимают их, – объяснял мне Маттиоли. – Мы предоставляем кредит, и, конечно, наш долг – подсказать клиенту, как наилучшим образом воспользоваться полученным кредитом. Для этого не требуется особого отдела. Те, кому нужен кредит, приходят и просят, чтобы мы взглянули на их заводы. Мы едем и изучаем их заводы, их станки, их бухгалтерские книги. Но прежде всего мы изучаем людей и отношения между людьми и машинами на их заводах. Вот что самое главное. Машины не получают прибыль. Прибыль получают люди с помощью машин. Самое лучшее оборудование бесполезно, если им не управляют нужные люди.

Маттиоли очень тщательно подбирает тех, кто работает под его началом. Он не терпит рядом с собой льстецов и подхалимов, которые все время поддакивают; один из его заместителей признался, что он всегда долго думает, прежде чем согласиться в чем-то со своим боссом, потому что последствия могут быть весьма неприятными.

– Не люблю тех, кто старается предугадать ход моих мыслей, – с жаром восклицает Маттиоли. – Если я оказываюсь правым, мой собеседник скажет, что он тоже был прав, но, если я ошибусь, он скажет, что во всем виноват я. И потом, зачем мне платить человеку, который думает так же, как и я? Я и сам могу так поступать. Это будет напрасная трата денег.

Его помощникам приходится нелегко. Они давно усвоили, что воскресенья и праздники для Маттиоли ничего не значат. Он становится даже язвительнее обычного, когда кто-то из его управляющих намекает на свое желание взять отпуск. Довольно часто на просьбу об отпуске Маттиоли отвечает: проситель сможет прекрасно отдохнуть, когда выйдет в отставку. Недавно, когда один из его сотрудников сломал ногу в последний день долгого отпуска, Маттиоли назвал несчастный случай «актом возмездия». Он может звонить своим подчиненным даже среди ночи, если решает какую-то сложную задачу. Несмотря на такие деспотические методы управления, видно, что все его сотрудники преданы ему; зато жены сотрудников, наверное, считают председателя невыносимым. Кое-кто ворчит: он просто хочет, чтобы у него днем и ночью были слушатели. Очевидно, в таких словах есть доля истины, потому что большинство важных решений, принимаемых в банке, стали результатом живого общения между Маттиоли и его сотрудниками. На еженедельных заседаниях совета директоров он систематически критикует любые предложения, которые необходимо обдумать.

– Иногда я не понимаю, что они намерены сделать, и так им и говорю, – признается он. – Мои слова заставляют их сесть и задуматься. Возможно, они понимают, что я их просто испытываю, но мы здесь постоянно играем в сложные интеллектуальные игры. Такие игры очень полезны для банкиров.

Кое-кто считает, что Маттиоли любит спорить ради спора. Как-то после долгого и непродуктивного совещания с ним один видный американский банкир сказал ему: