Джозеф Вексберг - Торговые банкиры [Известнейшие мировые финансовые династии] [litres]

Маттиоли сказал, что живет совсем рядом с банком – буквально за углом; у него квартира в старинном палаццо на улице, которая носит имя одного из его любимых писателей, Алессандро Мандзони. А если Маттиоли не дома и не в банке, то он, скорее всего, в своем издательстве, которое очень кстати тоже расположено неподалеку. Более того, все три здания стоят в одном квартале, так что бывают дни, когда ему даже не нужно переходить улицу, что служит для него еще одним источником удовлетворения, – всем известно, что такое миланский транспорт! Стало ясно, что повседневная работа Маттиоли так же необычна, как и вообще все, что связано с этим человеком. По признанию самого Маттиоли, он редко приходит в банк раньше одиннадцати утра. В час дня он идет домой, где тихо обедает с женой, а после этого у него сиеста. Он возвращается на работу около пяти и остается до десяти вечера или позже. В эти часы, когда в банке никого нет, кроме ночных сторожей, он занимается по-настоящему конструктивными банковскими операциями, с воодушевлением сообщил он.

Даже после короткой беседы с Маттиоли становится ясно, что он любит парадоксы; невольно закрадывается подозрение, что ему нравится смущать или озадачивать своих собеседников. Он блестяще владеет искусством иронии, что всегда высоко ценилось в стране Гольдони, Макиавелли и Пиранделло. Его друзья признаются: они часто не могут понять, шутит он или говорит серьезно. Судя по всему, многие вообще не способны его понять, но это его как будто нисколько не беспокоит. В последний ежегодный отчет Маттиоли включил пункт об ответственности банка в управлении кредитом, который можно перевести так: «Мы занимаемся практической деятельностью чисто интеллектуального сорта; она призвана примирить абстрактный механический порядок с реальностью биологического порядка». Несколько компаньонов попросили его пояснить, что он имеет в виду, поскольку некоторые получатели отчета могут счесть его довольно таинственным. Маттиоли ответил: те, кто не поймут, должны перечитывать отчет до тех пор, пока не поймут.

Когда я заметил, как редко можно встретить банкира, который одновременно является и литератором, на лице Маттиоли появилась сардоническая улыбка, а в его голосе послышались театральные нотки.

– Не вижу никакой разницы между стихами и балансовым отчетом, – сказал он.

Наша беседа велась в основном на английском, но Маттиоли, который, кроме того, свободно владеет французским и немецким, не говоря о родном итальянском, часто прибегал к заимствованиям из этих языков. Не переставая жестикулировать, он развивал тему:

– В лучшем случае и то и другое – произведения искусства, и так я к ним и отношусь. Когда я смотрю на стихи и на балансовый отчет, я стараюсь увидеть центр притяжения, фокус. Я читаю и выношу суждение. Насколько все гармонично? Есть ли естественное равновесие? Каков вес различных компонентов? Выдерживает ли их основание? Я задаюсь такими вопросами, когда изучаю отчет о прибылях и убытках, читаю сонет Шекспира, любуюсь готической архитектурой Дуомо или слушаю фугу в конце «Фальстафа» Верди. Всегда ищешь источник истины – кто это сказал, не Моммзен ли? Это справедливо по отношению к истории, философии, поэзии – и также к банковскому делу, где есть понемножку от всего.

Внезапно посерьезнев, Маттиоли понизил голос:

– Банкир всегда должен сохранять власть над деньгами. Если он когда-либо позволит деньгам получить власть над собой, дело плохо. Кроме того, банкиру никогда нельзя забывать слова кардинала Борромео: не может быть власти без служения другим людям. – Он помолчал (мне показалось, что пауза была намеренной) и затем, иронически улыбнувшись, продолжал: – Сказать, что мы служим нашей стране, – значит изречь банальность со следами самовосхваления. Но, если позволите вспомнить слова другого признанного авторитета, работа банкира, как работа правительства, должна быть «о людях, с людьми и для людей».

Далее Маттиоли сказал: хотя он сожалеет о тенденции, в соответствии с которой банкиры просчитывают все операции с точки зрения прибыли, он вовсе не считает излишне романтизированным собственный подход ко всем финансовым вопросам. По его словам, один видный инвестиционный банкир с Уолл-стрит как-то признался ему, что он видел себя в роли «человека, призванного воплощать мечты в действительность с помощью небольшого количества денег». Маттиоли улыбнулся.

– Я смотрю на дело совсем не так, – заверил он меня. – Для меня банковское дело – абстрактное искусство в абстрактном мире.

Точнее, банкир представляется Маттиоли посредником между двумя отдельными, но взаимозависимыми экономическими организмами – депозитами и займами. Роль банкира не сводится к простым арифметическим упражнениям, потому что предоставление кредита, в сущности, создает новый капитал и стимулирует образование новых депозитов в банковской системе; на самом деле, когда банк пользуется сбережениями вкладчика для кредитования, никакие деньги не снимаются со счета; впоследствии эти деньги могут пойти на развитие бизнеса, который принесет деньги другим.

– Управление кредитом – это большая ответственность, – считает Маттиоли. – Конечно, такая работа не для бюрократа. Она требует воображения и полного понимания того, что банк существует, чтобы ссужать деньги, а деньги ссужают для того, чтобы ими пользовались.

Много лет Banca Commerciale Italiana считался банком для большого бизнеса – «лицензированным рассадником толстокожих», по словам Маттиоли. Однако в последние годы фокус сместился. Сегодня средний бизнес-заем составляет всего около 20 млн лир, или 30 тыс. долларов.

– Главная проблема Италии очень стара – нам нужно больше капитала, – сказал Маттиоли. – Все остальные наши экономические проблемы вращаются вокруг нее, в том числе и конфликт между государственными предприятиями и частной инициативой – одно ждет, чтобы другое приняло решение, и оба оправдывают свое ничегонеделание, спрашивая, откуда поступят деньги, хотя все знают, что деньги, вложенные в надежную и здоровую продукцию, приносят больше денег. Куда бы вы ни посмотрели, спрос на кредит больше, чем доступное предложение. Отобрать нужных людей, которым можно предоставить кредит, среди многих возможных заемщиков – очень сложная задача.

Маттиоли, что для него характерно, довольно скептически относится к росту экономики Италии в послевоенные годы.

– Почти все цифры экономических показателей утроились, но само наше процветание привлекло внимание к ряду серьезных диспропорций, особенно в таких сферах, как образование, гигиена и средства связи… У нас впервые в истории образовалось нечто вроде полной занятости, и неизбежным последствием этого стал значительный рост власти профсоюзов, что, в свою очередь, влияет на стабильность нашей политики. Наблюдается резкий рост потребления, спрос на товары, который не способен удовлетворить внутренний рынок. А рост импорта внушает беспокойство относительно платежного баланса.