Джозеф Вексберг - Торговые банкиры [Известнейшие мировые финансовые династии] [litres]

Сын владельца магазина из Васто уехал на Север и поступил в Генуэзский университет; вскоре он решил, что хочет стать ученым-экономистом: изучать экономику, а потом и преподавать ее.

– Экономика мне нравилась, потому что она отчасти история, а отчасти философия, и ее философия, какой бы она ни была трудной для понимания, всегда связана со страданиями и надеждами человечества, – объяснил Маттиоли. – Кроме того, я понял, что мне нравится преподавать, потому что, когда ты учишь, ты также учишься сам.

Его планы на время прервала Первая мировая война. Он служил младшим офицером итальянской армии, был ранен и награжден орденом. В то время как на Парижской мирной конференции обсуждалось управление принадлежавшего Австро-Венгрии порта Фиуме (Риека), Маттиоли примкнул к поэту Габриэле д’Аннунцио, еще одному уроженцу Абруцци, в мелодраматической попытке захватить и удержать Фиуме для Италии. Он убежден, что невежественный отпор, данный тогда незваным гостям, помог ему предпочесть реализм романтизму в сфере государственных дел.

Покинув Фиуме, Маттиоли решил обосноваться в Милане, коммерческом и финансовом центре Италии. Сначала он работал в финансовом журнале – и именно тогда, по собственному признанию, сочинял язвительные статьи о банкирах. В 1920 г., получив докторскую степень по экономике в Генуэзском университете за диссертацию о «стабильности денег», он был назначен доцентом в Коммерческом университете им. Луиджи Боккони в Милане, ведущем итальянском центре экономической науки. Назначение было большой честью для молодого человека 25 лет, но когда, в 1922 г., объявили конкурс на пост генерального секретаря Миланской торговой палаты, Маттиоли решил сдать экзамен – отчасти из любопытства.

– Я решил, что на некоторое время с меня хватит теории, – сказал он. – Мне хотелось проверить, насколько в экономике теория сочетается с практикой.

Маттиоли выиграл конкурс и получил место, но еще до того, как он смог начать исследовать связь между теорией и практикой в экономике, ему пришлось провести расследование на гораздо более высоком уровне. Такая возможность представилась ему в 1925 г. благодаря Джузеппе Топлитцу, уроженцу Польши, чьи изобретательные спекуляции сделали его легендарной фигурой в европейских финансовых кругах. В то время он возглавлял Итальянский торговый банк. Маттиоли несколько раз встречался с Топлитцем, и тот ему очень понравился – кругленький коротышка с эспаньолкой, любитель хорошо пожить. Топлитц сказал, что он уже давно подыскивает подходящего человека, и предложил Маттиоли поработать его личным секретарем. Он намекнул, что работа довольно перспективная, поскольку он думает воспитать себе преемника. Маттиоли колебался. Ему нравилась новая работа в Торговой палате, которая предоставляла ему довольно много свободы. Все еще надеясь, что когда-нибудь он вернется к преподаванию, он хотел писать и много читал. Он понимал, что у Топлитца ему придется подолгу просиживать на работе. Кроме того, придется приспосабливаться к требованиям большой организации. Ему было всего тридцать, и он сам не знал, готов ли он взять на себя серьезные обязательства, какие, как ему казалось, требовала такая работа. Объясняя мне, почему он в конце концов принял предложение Топлитца, Маттиоли сказал: возможно, решающим оказался простой факт, что для него банковское дело – terra incognita. Однако вскоре все изменилось. Молодой личный секретарь синьора Топлитца на удивление быстро учился, хватал на лету и вскоре ознакомился со многими банковскими проблемами. Один старожил в банке признался: с самых первых дней высокого, стройного молодого секретаря боялись как «дофина».

– Через несколько лет Маттиоли знал о банковском деле больше, чем его конкуренты, – сообщил мой информант.

– Топлитц оставался одаренным предпринимателем, который во многом полагался на свое чутье, – сказал Маттиоли. – Он был не только великим банкиром, но и приятным, незабываемым человеком.

Для страны, где многие финансовые учреждения работают с XVI в., Banca Commerciale Italiana – практически выскочка, ведь его основали в Милане в 1894 г. Основатели не были итальянцами. Королевство Умберто I поддерживало тесные экономические отношения с империей Вильгельма I, и несколько немецких банкиров, пристально наблюдавших за стремительной индустриализацией Италии в последние десятилетия XIX в., были убеждены в том, что стране пригодится новый банк. Соответственно, Deutsche Bank, Disconto Gesellschaft, Darmstadter Bank, Berliner Handelge-sellschaft и A. Schaafhausenscher Bankverein стали спонсорами нового учреждения, названного ими Banca Commerciale Italiana (B. C. I.). Однако за несколько лет молодой итальянский банк достиг полной независимости и продемонстрировал национальный характер, открыв филиалы по всему Апеннинскому полуострову. В годы перед Первой мировой войной банк принимал участие в финансировании новых для Италии отраслей: гидроэлектрической и текстильной промышленности. Кроме того, банк финансировал верфи, железные дороги и предприятия тяжелого машиностроения. Программа была обширной, и вскоре B. C. I. стал ведущим банком Италии. В первые годы, и особенно после Первой мировой войны, банк расширялся во всех направлениях. В Италии, как и везде, экономическая экспансия 1920-х гг. не всегда отличалась честностью и открытостью. В официальной истории банка можно найти осторожное замечание: «Конечно, сейчас по-другому смотрят на тогдашнюю политику, которая, возможно, не всегда велась в соответствии с классическими принципами банковского дела». Во всяком случае, в 1931 г., когда ударные волны после краха Уоллстрит 1929 г. вынудили венский банк Ротшильдов Creditanstalt приостановить платежи, катастрофа стремительно распространилась по всей Европе. В Италии B. C. I. очутился на грани банкротства, так как миллиарды лир находились на счетах, не подлежащих судебному взысканию, а наличных, достаточных для того, чтобы удовлетворить потребности вкладчиков, почти не было.

Вот в самом деле практический урок для студента банковской философии! Став свидетелем краха старой предпринимательской системы банковских операций, Маттиоли вскоре получил возможность принять участие в создании тщательно зарегулированных учреждений современной смешанной экономики. В начале 1930-х гг. в игру вступило правительство и помогло банкам, которые официально считались тремя «банками государственного значения» – Credito Italiano, Banco di Roma и B. C. I. Благодаря новым законам, предписывающим защищать интересы вкладчиков, изменилась сама структура крупных банков. До того времени B. C. I. был тем, что в Германии называлось «смешанным банком»; он не только принимал деньги на депозит, но также проводил все обычные для торгового банка операции: финансировал промышленность; предоставлял акцептные кредиты; выпускал новые облигации и участвовал во многих инвестиционных и коммерческих операциях своих клиентов. После кризиса установили строгое различие между торговыми и коммерческими банковскими операциями. Как в Соединенных Штатах, где по закону Гласса – Стиголла 1933 г. коммерческим банкам запрещалось заниматься инвестиционной деятельностью, итальянским банкирам отныне запретили заниматься и тем и другим. В ходе банковской реформы в Италии правительство учредило и финансировало крупную центральную холдинговую компанию, Istituto per la Ricostruzione Industriale, или I. R. I., и оно сейчас контролирует почти все акции трех «банков государственного значения». Несмотря на общие связи с I. R. I., они полностью независимы в своих повседневных операциях и свободно конкурируют друг с другом, а также с несколькими банками, которые не управляются I. R. I., а принадлежат напрямую государству, – особенно это касается Banca Nazionale del Lavoro, который сейчас считается в Италии крупнейшим депозитарным банком. Три «банка государственного значения» функционируют примерно так же, как и частные банки по всему миру, за исключением того, что им требуется разрешение правительства на открытие филиалов в тех городских центрах, где они уже представлены. Сейчас Banca Commerciale Italiana имеет почти триста филиалов в Италии, а в последние годы считается самым динамичным из трех в большой степени благодаря динамичности своего председателя.