Сигэнори Того - Воспоминания японского дипломата

Одновременно я считал желательным вступить в переговоры с союзными державами с тем, чтобы получить некоторые разъяснения и добиться, пусть и небольшого, пересмотра неблагоприятных для нас частей декларации.

Мацумото Сюнъити

Утром 27-го на аудиенции у императора я доложил о последних событиях, в том числе о переговорах с Москвой, о всеобщих выборах в Англии и о Потсдамской декларации. Я подчеркнул, что и на национальном, и на международном уровне к Декларации следует подходить с максимальной осмотрительностью. Я особенно опасался последствий, которые могла вызвать демонстрация Японией намерения отвергнуть ее. Я отметил далее, что усилия, направленные на привлечение СССР к посредничеству с целью добиться прекращения войны, пока не принесли никаких плодов и что нашу позицию в отношении Декларации следует определить в соответствии с результатами этих усилий.

В том же ключе было построено и мое выступление на состоявшемся в тот же день заседании Высшего совета по руководству войной. В этой связи начальник штаба Тоёда заявил, что рано или поздно о Декларации станет известно, и в случае нашего бездействия эта новость серьезно подорвет моральный дух нации. Поэтому, предложил Тоёда, на данном этапе следует выступить с заявлением о том, что правительство считает эту Декларацию абсурдной и не может рассматривать ее. Поскольку премьер Судзуки и я выступили с возражениями, было решено подождать реакции СССР на наше обращение, имея в виду определить затем наш курс. Во второй половине того же дня состоялось заседание Кабинета, на котором я доложил о переговорах г-на Хирота с СССР и о последних международных событиях вообще. Я подробно остановился на Потсдамской декларации и предложил реагировать на нее по выяснении позиции Советского Союза. Никто из членов Кабинета не высказал несогласия с таким подходом к Декларации, но вопрос о том, как и в каком объеме ее следует обнародовать, вызвал довольно бурную дискуссию. В конце концов было принято решение без каких-либо комментариев со стороны правительства передать документ компетентным органам для публикации в кратком изложении и поручить Информационному Бюро воздействовать на прессу, чтобы свести к минимуму неизбежную шумиху.

К моему изумлению, на следующее утро газеты сообщили, что правительство решило проигнорировать Потсдамскую декларацию. Я немедленно выступил с протестом на заседании Кабинета и указал, что это сообщение идет вразрез с нашим решением, принятым накануне. Как мне стало известно, произошло следующее. После заседания Кабинета 27-го в императорском дворце состоялось совещание по обмену информацией между правительством и высшим командованием — обычное, не слишком значительное еженедельное мероприятие, на котором я, будучи занят более важными делами, не присутствовал. Как мне сказали, один из военных участников совещания предложил отвергнуть Потсдамскую декларацию. Премьер, военный министр и министр военно-морского флота, а также два начальника штабов поспешно удалились для консультаций в отдельную комнату, и более воинственно настроенные элементы убедили премьера солидаризироваться с их позицией. Затем на пресс-конференции премьер заявил о решении правительства отвергнуть Декларацию, и именно это заявление пресса подала в сенсационном духе. Только после того, как события достигли этой точки, я узнал обо всем. Несмотря на мое крайнее недовольство, о взятии назад заявления премьера, разумеется, не могло быть и речи, и я вынужден был оставить все как есть. В результате американская пресса сообщила об отказе Японии принять декларацию, и президент Трумэн, принимая решение об атомной бомбардировке, и СССР, совершая нападение на Японию, в оправдание своих действий ссылались именно на этот отказ. Этот прискорбный инцидент затруднил наши усилия, направленные на достижение мира, и имел крайне неблагоприятные последствия для Японии.

Тем временем, невзирая на мои неоднократные инструкции послу Сато в Москве добиваться от СССР быстрой реакции на нашу просьбу о посредничестве, ему никак не удавалось попасть на прием к кому-либо из советских официальных лиц за исключением заместителя наркома Лозовского. Наконец, Сато сообщил, что Молотов вернулся из Потсдама в Москву 5 августа и примет его 8-го в 17.00 (23.00 по токийскому времени). Однако, как мы узнали только после войны, эта беседа не имела никакого отношения к нашей просьбе, а преследовала совершенно иную цель — уведомить посла о том, что СССР начинает войну против Японии.

В 8.15 утра 6 августа самолет ВВС США сбросил на Хиросиму атомную бомбу, взрыв которой будет вечным эхом звучать в мировой истории. Согласно полученной мною информации, был нанесен огромный ущерб. Я немедленно потребовал от армии детальный доклад. По сообщению американского радио, в сброшенной бомбе использовалось расщепление атома. Если такое необычное взрывное устройство было действительно применено в нарушение международных правил ведения войны, следовало направить протест в адрес США. В ответ на мой запрос армейское командование сообщило лишь, что на Хиросима была сброшена высокоэффективная бомба и что детали исследуются. Развернув массированную пропаганду, США и Англия заявляли, что применение атомной бомбы коренным образом изменит характер войны и вызовет революцию в жизни человечества и что, если Япония не примет Декларацию трех держав, атомные бомбардировки будут продолжаться вплоть до полного уничтожения японской нации.

На заседании Кабинета после полудня 7 августа военный министр и министр внутренних дел доложили о бомбардировке Хиросима. Армейское командование, отстаивая необходимость подождать результатов начатого по его приказу расследования, было явно склонно не признавать подлинного характера атомной бомбардировки и приуменьшить ее последствия. 8 августа на аудиенции в подземном убежище императорского дворца я информировал императора относительно сообщения противника о применении атомной бомбы и сопутствующих ему обстоятельствах и отметил, что в данный момент тем более необходимо прекратить войну, для чего можно воспользоваться случившимся. Император одобрил мое мнение и сказал, что, коль скоро мы не можем продолжать борьбу, то сейчас, когда против нас использовано оружие такой разрушительной силы, нам не следует упускать возможности прекратить войну, продолжая попытки добиться более благоприятных условий мира. Поскольку на данной стадии попытки выторговать более выгодные условия имеют мало шансов на успех, сказал император, следует выработать согласованные меры по скорейшему прекращению военных действий. Он также добавил, что я должен передать его пожелания премьер-министру. Покидая императорский дворец, я рассказал лорду-хранителю печати Кидо о том, как прошла аудиенция, а затем проследовал к премьеру, чтобы немедленно сообщить ему пожелания императора и попросить созвать заседание членов Высшего совета по руководству войной.