Сигэнори Того - Воспоминания японского дипломата

Советско-японский пакт о нейтралитете или ненападении обсуждался, с перерывами, на протяжении десяти лет, но по разным причинам обсуждения эти не давали никаких плодов. Господин Того давно считал заключение такого пакта sine qua поп прочной дружбы между Россией и Японией. В своей “Внешней политике” он посвятил много страниц рассмотрению всех ”за” и "против” в этом вопросе и пришел к выводу, что "пакт о ненападении следует заключить как можно скорее”. Теперь он был твердо уверен в том, что необходимо воспользоваться периодом взлета дружеских чувств, который наступил после мирного урегулирования Номонханского инцидента, для начала переговоров об этом пакте. Однако сначала предстояло убедить в желательности такого шага правительство Японии. В 1939 году сделать это было все еще трудно, но после неоднократных настойчивых обращений он получил добро на инициативу, и в конце года начались переговоры. Проект пакта о нейтралитете был подготовлен, подписание откладывалось только ввиду неудач с одновременным завершением подготовки торгового соглашения, но именно в это время, в конце августа 1940 года, господин Того был отозван на родину.

За два года, проведенные в Москве, ему в значительной степени удалось реализовать свою политику по установлению дружественных отношений с Советским Союзом, которую он разработал еще в 1933 году и главные положения которой предусматривали рационализацию порядка использования рыболовных прав в водах к северу от Японии, соглашение о методике установления границ между Маньчжоу-го и Монголией и заключение пакта о нейтралитете. Признаком достигнутого им сдвига в отношениях явилось выступление наркома иностранных дел Молотова на прощальном банкете, который он дал в честь посла перед его отъездом в Японию. Поднимая тост за господина Того, Молотов сказал: ”3а многие годы своей работы на государственных должностях я еще не встречал человека, который столь серьезно и столь откровенно, как господин Того, отстаивал бы то, в правильности чего он убежден. Я уважаю господина Того не только как выдающегося дипломата и государственного деятеля, но и как человека”.

Если отношения с Советским Союзом становились все более дружественными, то отношения с демократическими странами Запада погружались в бездну. Причина была все та же — Китай. Образование Маньчжоу-го и последующее установление там японской экономической монополии в нарушение принципа "открытых дверей” вызвало трения между Японией и державами, чье предпринимательство вытеснялось оттуда. Особенно серьезные осложнения возникли с главным проповедником указанного принципа — Соединенными Штатами. "Китайский инцидент" еще более обострил разногласия.

Он возник вскоре после сформирования Кабинета принца Коноэ [61] Принц Коноэ Фумимаро (1891-1945), глава одного из самых высокопоставленных и древних дворянских родов при дворе и в качестве такового — номинальный руководитель великого клана Фудзивара, который в течение веков играл ведущую роль в государственных делах и жизни императорского двора Японии. Родовитость, естественно, позволила ему занимать в современной Японии такие посты, как председатель Палаты пэров (19331937 годы) и председатель Тайного Совета (1939-1940 годы). Трижды занимал пост премьер-министра: в 1937-1939 годах, 1940-1941 годах и в июле-октябре 1941 года. После капитуляции Японии и объявления подозреваемым в “военных преступлениях” покончил жизнь самоубийством. , который, благодаря аристократическому происхождению и отсутствию связей с военными, производил впечатление либерала или, по крайней мере, умеренного, но собрал в своем правительстве на удивление большую группу реакционеров. Это правительство снова, как и его предшественники в 1931 году, на словах выступало за локализацию сражений и необострение инцидента, и это самое необострение снова не соответствовало желаниям или возможностям армии. По мере распространения японской оккупации Китая, — от северных провинций до Шанхая и долины Янцзы, до Кантона и южных провинций, до Хайнаня и малых островов в Южно-Китайском море, "открытые двери" громко захлопывались, исчезали равные коммерческие возможности и страна быстро превращалась в экономического сателлита Японии. Торговое и прочее предпринимательство иностранных государств неуклонно ущемлялось и, в конце концов, оказалось перед лицом полного искоренения, а в ответ на беспрестанные дипломатические демарши с протестом против нарушения Договора девяти держав и японской монополизации доступа к Китаю звучало только одно объяснение: дескать, создавшиеся условия являются неизбежными в ходе войны, и единственный способ покончить с ними — прекращение помощи Китаю, которая лишь затягивает войну.

Дело в том, что Америка, за которой с некоторым опозданием следовала Англия, немедленно пришла на помощь Китаю. Уже в октябре 1937 года президент Франклин Рузвельт выступил с призывом "устроить карантин для агрессоров”, и в 1938-1940 годах англо-американская помощь Китаю стабильно шла по возрастающей: за американским "моральным эмбарго" на поставку военного снаряжения Японии последовали миллионные кредиты Китаю, а затем обязательное эмбарго на экспорт в Японию авиационного бензина, станков и металлолома. Была открыта Бирманская дорога, и через джунгли потек тонкий ручеек оружия и боеприпасов, доставка которых с моря была блокирована; американские "Летающие тигры" оказывали моральную поддержку, более ценную, чем эскадрильи Р-40. Готовясь к полномасштабным экономическим санкциям против Японии, США аннулировали американо-японский торговый договор, который действовал с 1911 года. События наглядно показывали, что, как писал господин Того в 1933 году, "само собой разумеется, Соединенные Штаты не позволят установления гегемонии Японии над всем Дальним Востоком".

Что касается Японии, то она давно признала тот факт, что ей предстоит тотальная война. К январю 1938 года Кабинет Коноэ, осознав решимость китайского правительства бороться до конца, заявил, что впредь отказывается вести дела с этим правительством и будет "стремиться к установлению и укреплению нового китайского режима, на гармоничное сотрудничество с которым можно действительно рассчитывать". Вскоре после этого Япония официально перешла на военные рельсы: парламент принял Закон о всеобщей мобилизации, который уполномочил правительство, не прибегая к помощи законодательства, взять под контроль и использовать все людские и материальные ресурсы страны. Японские войска в Китае насчитывали миллион человек. Военные цели Японии были раскрыты в ноябре 1938 года, когда появилась декларация об установлении "Нового порядка" на основе взаимной помощи и сотрудничества между Японией, Маньчжоу-го и Китаем во имя "обеспечения постоянной стабильности в Восточной Азии". Но для такого сотрудничества требовалось наличие нового китайского правительства, и, соответственно, после нескольких лет неуклюжих попыток создать подходящие локальные режимы, в марте 1940 года в Нанкине возникло “реформированное”(выделено редактором) Национальное Правительство Республики Китай. Японцам повезло: им удалось заполучить на должность президента этого правительства такую крупную фигуру, как Ван Цзинвэй [62] Ван Цзинвэй (1885-1944) был доверенным помощником и политическим наследником Сунь Ятсена в дни Китайской революции, а затем, на протяжении жизни целого поколения, одним из самых главных гоминьдановских лидеров В период между "Маньчжурским инцидентом" и своим дезертирством в качестве министра иностранных дел и премьер-министра Китая был известным противником японской агрессии Вплоть до самой смерти, которая последовала в Японии в годы войны, оставался премьером своего "Национального правительства" , который увенчал долгое и преданное служение Гоминьдану скандальным предательством и бегством из Чунцина в декабре 1938 года В ноябре 1940 года Япония подписала "Договор об основах отношений” с ванцзинвэевским режимом, который посредством одновременно опубликованной "Совместной декларации Японии, Маньчжоу-го и Китая” признал независимость Маньчжоу-го. Казалось, таким образом, что "Великая восточноазиатская сфера совместного процветания" (более позднее воплощение "Нового порядка" в Восточной Азии) стартовала довольно удачно.