Сигэнори Того - Воспоминания японского дипломата

Нацеливаясь на заключение союза со странами "Оси”, Мацуока провел повальную чистку дипломатической службы и отозвал за малым исключением всех японских послов и министров-посланников "ввиду их несоответствия тенденциям новой эры". Одним из тех, кого смел с поста "Ураган Мацуока'’, был, разумеется, и господин Того.

Дальнейший ход событий представлен им самим.

Мукден, называемый ныне Шэньяном, в преддверии первой мировой войны был самым важном центром зарубежной экспансии Японии. В 1912 году, в последний год Мэйдзи, или в первый год Тайсё, сдав экзамены на допуск к дипломатической работе, я в течение нескольких месяцев работал в Первом секторе политического бюро и в Первом секторе экономического бюро министерства иностранных дел, где знакомился с общим состоянием наших дипломатических и торговых отношений в Восточной Азии, а затем, в сентябре 1913 года, получил первое в моей дипломатической карьере зарубежное назначение — в нашем консульстве в Мукдене. Увидев маньчжурский пейзаж с его ярко-синим небом и нескончаемыми полями гаоляна, которые простирались до самого горизонта, я сразу почувствовал, что нахожусь на континенте. Усыпальницы цинских императоров в Северных гробницах напоминали о периодах взлетов и падений в истории Китая, а визиты в Гирин и Чанчунь позволили воочию наблюдать соперничество Японии и России. За годы своей дипломатической службы мне два или три раза приходилось ездить в Китай, но работал я там всего один раз в Мукдене. Тем не менее, для меня имело значение то обстоятельство, что первым моим зарубежным назначением была двухлетняя служба в этом городе, который был тогда центром не только дальневосточной дипломатии, но и континентальной экспансии Японии.

К началу русско-японской войны 1904-1905 годов Японии удалось остановить продвижение России на юг и поставить заслон на пути ее агрессивной экспансии, но Англия и Америка жадно взирали на этот континент, учитывая его стратегическую важность и большие ресурсы. (Предложение Америки о нейтрализации всех железных дорог Маньчжурии и установлении над ними международного контроля — лишь один из примеров ее позитивной политики в отношении этого региона; кроме того, Америка приобрела право на строительство железнодорожного пути между Цзиньчжоу и Айгунем, хотя впоследствии от этого плана отказались, так как Япония заявила Китаю протест, поскольку эта дорога должна была пройти параллельно японской Южно-Маньчжурской железной дороге). Упорные старания Англии и Америки осуществить планы строительства пути, параллельного Маньчжурской железной дороге, стимулировали достижение компромисса между Японией и Россией, и эти страны достигли договоренности об установлении их сфер влияния соответственно в Южной и Северной Маньчжурии. В результате конкуренция держав в этой части света временно затихла, но было очевидно, что если баланс сил будет по какой-либо причине нарушен, то конфликта в этом регионе не избежать.

Вскоре весь мир пережил великое потрясение, начало которому положили события в Центральной Европе. Когда сараевский инцидент 1914 года стал известен во всех странах мира, наш генеральный консул в Мукдене Отиаи сразу сказал, что это событие непременно перерастет в общеевропейскую войну. Господин Отиаи, один из последователей Комура Дзютаро, благодаря своей длительной службе в России, прекрасно разбирался в европейской ситуации. Он говорил, что эпизод в Сараево наверняка выльется в военное столкновение между Германией и Австрией, с одной стороны, и Россией, Францией и Англией, с другой, что война эта скажется на Дальнем Востоке и особенно на Маньчжурии, и что Японии, не теряя времени, следует готовиться к любым случайностям. Нам неоднократно приходилось слышать от него разного рода предупреждения. Европейская война разразилась в августе 1914 года. Впоследствии в нее вступила Япония, а в 1917 году, когда к воюющим присоединились и США, она обрела всемирный размах. Мне до сих пор помнится напряженное воз-буждение того дня, когда я, новоиспеченный дипломат в Мукдене, впервые услышал об инциденте в Сараево, который послужил началом великого мирового конфликта.

Вскоре после того, как вспыхнула война в Европе, Япония предъявила Германии ультиматум с требованием передать ей контроль над заливом Цзяочжоу. Когда ультиматум был отвергнут, Япония объявила Германии войну. В подробном рассказе о быстром и легком захвате Циндао нет необходимости. Сразу после его падения я отправился в провинцию Шаньдун, где мне предстояло изучить все то, что осталось от немецкой деятельности, а также ресурсы провинции. В этой работе мне помогали советник посольства Фунагоси (в Циндао), консул Хаяси и полковой командир Хирано (в Цзинани). В Тайшане я размышлял о добродетелях Конфуция, а, переправляясь через Желтую реку, погрузился в раздумья об историческом и экономическом значении этого великого водного пути. Генеральным консулом в Тяньцзине был Мацудайра Цунэо, с которым у меня в дальнейшем сложились близкие отношения. Принимая меня однажды вечером, господин Мацудайра рассказал о том, как он спасал концессии от наводнения, вызванного разливом Белой реки и грозившего им огромным ущербом. В Пекине меня, разумеется, восхитили памятники самобытной культуры Китая — не только Храм Неба, но и дворцы цинской династии, Маньцзюйшань и другие места поразили меня своим величием и сказочной панорамой превратностей прошлого, которые они олицетворяли. Пекин, окруженный далекими горами и совершенно естественно образующий огромный замок-столицу, самим местом своего расположения прекрасно подходил для роли главного города великой империи. Оставляя в стороне экономические и военные аспекты современности, могу сказать, что, наряду с Веной и Римом, где мне пришлось побывать впоследствии, я считаю Пекин одним из трех наиболее величественных городов-замков мира.

Во время этой поездки у меня появился большой интерес к истории ханьской расы, которая процветала в бассейне Желтой реки, а также к последующей истории и современному положению китайцев. Я также пришел к выводу, что в то время как Китай может существовать без Японии, Япония без Китая существовать не может. (С одной стороны, такой вывод будит идею жизненного пространства для Японии, с другой, — идею сосуществования и сопроцветания). Вскоре после моего возвращения в Мукден состоялись японо-китайские переговоры 1915 года. Министр-посланник Хиоки, который во время моей поездки в Пекин находился в Токио, получил там инструкции от министра иностранных дел Като и, спешно вернувшись к месту службы, начал переговоры с маршалом Юанем. Поскольку главная цель этих переговоров состояла в обеспечении позиций Японии в трех восточных провинциях, генеральное консульство в Мукдене оказалось перегруженным различной аналитической работой, а также приемом и отправкой телеграмм. В мае 1915 года Китаю был предъявлен ультиматум, и на какое-то время в Мукдене сложилась напряженная ситуация, ибо там сосредоточилась часть Пятой дивизии и уже велась подготовка к эвакуации населения. Однако в связи с тем, что Юань Шикай согласился с основной частью японских требований, кризиса удалось избежать. Эти переговоры, известные в связи с "Двадцать одним требованием", вызвали критику Японии не только со стороны Китая, но и со стороны других стран, которые обвиняли ее в выдвижении излишне суровых требований. Поскольку о содержании и ходе этих переговоров много писали, а ситуация с тех пор претерпела значительные изменения, едва ли необходимо пускаться здесь в пространные описания или пытаться найти какие-то оправдания, но некоторые комментарии все-таки будут нелишними.