Сигэнори Того - Воспоминания японского дипломата

Еще раньше, 11 августа 1936 года, премьер Хирота, военный министр Тэраути, министр военно-морского флота Нагано, министр иностранных дел Арита и министр финансов Баба приняли решение об Основах государственной политики, которым обвинители на МВТДВ придали столь огромное значение, что это решение, казалось, стало одним из главных пунктов обвинения против Хирота. Как говорил мне Хирота в тюрьме Сугамо, оно явилось результатом попытки ВМФ оправдать свою программу развертывания строительства судов после отмены Договора об ограничении военно-морских вооружений и стремления армии извлечь выгоду из этой попытки. Военные составили этот документ в целях получения бюджетных ассигнований, и никакого другого существенного значения Основы не имели. В то время мы даже и не знали о подготовке этого документа. А он являет собой пример злостной привычки, сложившейся после возникновения "Маньчжурского инцидента", составлять композиции, изобиловавшие высокопарными фразами.

После падения Кабинета Хирота император поручил формирование нового Кабинета генералу Угаки. Однако Угаки не справился с задачей, не сумев подыскать кандидатуру на пост военного министра, и на смену Хирота пришел генерал Хая-си. Посол Сато, который в то время находился на пути в Японию, по прибытии на родину занял в новом Кабинете пост министра иностранных дел. Кабинет Хаяси продержался всего четыре месяца, после чего в июне 1937 года был сформирован первый Кабинет Коноэ, и Хирота вновь получил портфель министра иностранных дел.

Вступив в должность, Хирота немедленно предложил мне пост посла. Предложение не явилось для меня неожиданностью, так как первый разговор на эту тему состоялся еще в начале 1936 года. Наверное, мне стоит рассказать, как это произошло, ибо ввиду моего назначения послом в Германии МВТДВ по окончании войны обвинил меня в прогерманских настроениях. Когда был сформирован Кабинет Хирота, он сам в течение примерно одного месяца одновременно занимал и пост министра иностранных дел. Именно тогда Хирота предложил мне поехать послом в Москву. Я с готовностью принял его предложение, поскольку к тому времени уже довольно долго проработал в Токио, и, кроме того, назначение на пост посла означало особое должностное повышение, так как производилось императором и считалось более важным, чем назначение на пост заместителя министра или директора Бюро. К тому же, конечно, меня особенно интересовали российские дела. Однако новый министр иностранных дел Арита сообщил мне о своем желании направить в Москву бывшего заместителя министра Сигэмицу, который в то время пребывал в отставке, а мне предложил поехать в одну из наших миссий в Европе.

Я сказал Арита, что его предложение меня не устраивает, поскольку оно противоречит планам премьера Хирота, высказанным мне в то время, когда он по совместительству^ занимал пост министра иностранных дел, и что, хотя я сам не собираюсь просить должности посла, принять пост министра-посланника не могу. Итак, я отклонил предложение Арита и остался директором Европейско-Азиатского бюро. Вновь став министром иностранных дел, Хирота, желая, очевидно. выполнить прошлогоднее обещание, опять предложил мне посольский пост, но на этот раз в Берлине, ибо, по его словам, столь скорая замена посла в СССР, только что прибывшего на свой пост, была бы нежелательной. При этом Хирота добавил, что больше всего ему бы хотелось, чтобы я остался в Токио в качестве его заместителя. Однако, поскольку ранее я уже отклонил назначение на этот пост и поскольку с Германией меня связывали многие соображения личного порядка,^ сказал Хирота, что предпочитаю отправиться в Берлин. На том и порешили.

Принимая это назначение, я в разговоре с Хирота отметил, что для Японии было бы лучше не вступать в слишком тесные отношения с Германией, и мне хотелось бы в своей работе в Берлине опираться именно на такой подход. Хирота, со своей стороны, заявил о полном совпадении между моими взглядами и его позицией. Далее я сказал, что в течение многих лет (в том числе и при Кабинете Хаяси) настаивал на необходимости сотрудничества с Великобританией, но что из-за противодействия военных и иных кругов мои усилия оказались бесплодными. Поэтому я выразил пожелание отложить на несколько месяцев отъезд в Германию с тем, чтобы поработать в интересах восстановления дружественных отношений с Великобританией, хотя работа эта, возможно, и не подпадала под юрисдикцию Европейско-Азиатского бюро, главная задача которого состояла в решении китайской проблемы. Я опасался, что без урегулирования отношений с Великобританией Япония со временем окажется в чрезвычайно трудном положении. Министр иностранных дел Хирота с удовольствием поручил мне предпринять такую попытку, и мой отъезд в Германию был надолго отложен. Учитывая эти обстоятельства моего назначения на пост посла в Берлин, нельзя не сказать, что, вопреки общепринятому мнению, оно с самого начала преследовало цель помешать сближению наших милитаристов с Германией. Когда в ходе МВТДВ обвинение стало ссылаться на мою службу в качестве посла в Германии, Хирота не раз вспоминал в тюрьме Сугамо тогдашнюю обстановку и говорил: "Если бы Вы, как мы поначалу планировали, поехали в Москву, то у Вас не было бы неприятностей, да и для Японии это было бы лучше".

Вспоминается еще один эпизод. На следующий день после того, как генерал Хаяси вследствие падения Кабинета Хирота получил мандат императора, ко мне неожиданно пришел Хори Ёситака, который, выйдя в отставку с поста министра-посланника в Мексике, стал одним из директоров информационного агентства "Домэй". Он сообщил, что, зайдя в канцелярию по формированию Кабинета, узнал о моем возможном назначении на пост министра иностранных дел. Я попросил его посодействовать тому, чтобы от этого плана отказались прежде, чем он зашел бы слишком далеко. Я не мог принять должность министра, ибо, во-первых, Япония еще не знала примеров, когда директор бюро, перепрыгнув через несколько ступенек, становился бы сразу министром иностранных дел, а, во-вторых, меня не устраивал характер нового Кабинета. Дело в том, что, как мне стало известно, некоторые из тех, кто занимался его формированием, рассчитывали создать промежуточное правительство, которому предстояло эволюционировать в военное. К счастью, этот план не реализовался.

Великобритания обладает массой прав и интересов на Дальнем Востоке, на приобретение которых она затратила многие годы. Поэтому интересы Великобритании отличаются от интересов США, нацеленных на обеспечение рынков для торговли в будущем. После первой мировой войны Великобритания, следуя пожеланиям США, фактически прекратила союзнические отношения с Японией, и после возникновения "Маньчжурского инцидента" она действительно вступала в многочисленные конфликты с Японией, Тем не менее, на Дальнем Востоке у Великобритании и Японии по-прежнему сохранялись немалые общие интересы. Кроме того, Великобритания с ее практическим подходом к ведению дел являлась весьма удобным партнером для переговоров. Исходя из этого, я намеревался сначала заключить соглашение с Великобританией, затем улучшить отношения Японии с Соединенными Штатами, внося тем самым вклад в прогресс нашей страны и в дело сохранения мира во всем мире.