Сигэнори Того - Воспоминания японского дипломата

Принято думать или говорить, что Япония со времен японо-китайской и русско-японской войн и, особенно, после возникновения “Маньчжурского инцидента” следовала исключительно курсом военной агрессии. Но, судя по подспудным течениям внутри страны, все было не так просто. Напротив, как свидетельствует работа вышеупомянутого Совета пяти министров, прилагались немалые усилия для перевода государственной политики на верное направление. Не соответствуют фактам и утверждения о том, что действия Америки и Англии в их стремлении избежать войны всегда были воплощением самой справедливости.

Так, например, в то время, когда в Японии предпринимались попытки избежать войны, Британское Содружество в 1932 году приняло в Оттаве решение об установлении специальной системы льготных тарифов в его рамках и планировало путем установления более высоких тарифов для аутсайдеров помешать импорту товаров извне, в первую очередь, из нашей страны. Этот шаг Британского Содружества можно было бы рассматривать как меру самообороны, последовавшую за мировой паникой 1929 года и призванную справиться с притоком дешевых товаров из Японии. Однако, поскольку примеру Британского Содружества последовали многие другие страны, Японии, промышленность которой работала преимущественно на импортном сырье и которая экспортировала более 30% своей продукции, был нанесен жестокий удар, вызвавший рост безработицы, падение цен на сельскохозяйственную продукцию и дестабилизацию внутреннего положения. Именно в таких обстоятельствах Япония в поисках сырья и внешних рынков обратила взоры на Маньчжурию. Поэтому, если встать на позицию Японии, то можно сказать, что причиной "Маньчжурского инцидента” стали тарифные барьеры типа тех, которые были установлены Оттавским соглашением. Причины современных войн следует искать в экономических “вывихах”, которые случаются вследствие развития капитализма. Поэтому те, кто искренне стремится предотвратить войну ради людского блага, должны не только принимать формальные положения, вроде содержащихся в Пакте Келлога-Бриана, но и обладать достаточным мужеством для того, чтобы глубже вникать в истинные причины войн. Тем не менее, действительно жаль, что и сегодня, даже после второй мировой войны, идея свободной торговли, предложенная до войны госсекретарем Хэллом, исчезает как сон.

Еще до второй мировой войны Соединенные Штаты, с их гигантской промышленностью и богатейшими ресурсами, располагали огромными возможностями внести вклад в прогресс мировой экономики. Однако на Всемирной экономической конференции 1933 года в Лондоне США, энергично настаивая на развитии здоровых внутриэкономических структур, не проявили особого интереса даже к мерам, нацеленным на стабилизацию валют, что привело к провалу конференции. На это можно было бы возразить, что у США были основания занять подобную позицию ради своих собственных интересов, но по широко распространенному в то время мнению, им следовало бы пересмотреть ее, если они действительно хотели обеспечить глобальную стабилизацию.

Вступив на пост президента в 1933 году, когда японо-советские переговоры о передаче Китайско-Восточной железной дороги находились в тупике, Рузвельт пригласил Литвинова посетить США и, отбросив долговременную политику непризнания, в ноябре того же года признал СССР. Эта мера была истолкована как свидетельство намерения США сдержать посредством сотрудничества с СССР продвижение Японии. Вряд ли можно назвать данное президентское решение вкладом в глобальную стабилизацию. В любом случае это был первый шаг на долгом пути к Ялте.

В столь напряженной, нелегкой международной ситуации завершался 1935 год, когда истекал срок действия Договора об ограничении военно-морских вооружений. В свете существовавшего в Японии недовольства этим договором и позицией, занятой другими заинтересованными странами на Конференции по всеобщему разоружению в Женеве, было очевидно, что его пересмотр будет чрезвычайно трудным. В министерстве иностранных дел было принято решение возложить всю ответственность за проблемы, связанные с разоружением, на Пятый сектор Исследовательского бюро, и сотрудники сектора стали по совместительству сотрудниками Европейско-Азиатского бюро, т.е. перешли под мое руководство.

Поскольку для пересмотра Договора об ограничении военно-морских вооружений требовалось придти к согласию в рамках установленного срока, в октябре 1934 года в Лондоне была проведена подготовительная конференция. В нашем ВМФ агитация за отмену договора набирала силу, и мне, которому поручили заниматься этим вопросом в министерстве иностранных дел, было ясно как день, что влиятельные элементы флотского командования ведут соответствующую пропагандистскую кампанию в масштабах всей страны. Что касается инструкций, которыми предстояло снабдить нашу делегацию, то переданный мне директором Бюро по военно-морским делам Ёсида план предусматривал установление общего для всех верхнего лимита на строительство военных кораблей, в пределах которого странам-участницам Договора предоставлялось право такого строительства по своему усмотрению. Эта формула весьма сильно отличалась от прежних формул, в том числе и от формулы, воплощенной в нашей позиции на Женевской конференции. Принятие ее другими заинтересованными странами было исключено, поскольку она создавала односторонние преимущества для Японии.

Указав на неразумность и неуместность плана нашего ВМФ, я выступил против него на том основании, что его выдвижение просто указывало бы на желание Японии отказаться от участия в Договоре и вызвало бы подозрения относительно ее мирных намерений. Поскольку наше флотское командование упрямо не желало откликнуться на мои попытки достичь компромисса, я указал армейскому командованию и руководству министерства финансов на ущерб, который понесла бы Япония при отсутствии Договора, и призвал их бороться за компромисс. И армейское командование, и министерство финансов признали возможность ущерба, но не осмелились вступить в борьбу, утверждая, что сдержать флотское командование на данном этапе совершенно невозможно. Было, однако, очевидно, что гонка военно-морских вооружений между Японией и Соединенными Штатами будет усиливать убежденность обеих сторон в собственной непобедимости и, в конце концов, может привести к их столкновению. Будучи твердо уверенным в том, что военно-морская конкуренция подобного рода неизбежно станет источником серьезной опасности для мира во всем мире и для будущего Японии, я продолжал споры с командованием ВМФ, которые не раз проходили в весьма накаленной атмосфере. Однажды директор Ёсида заявил, что следует ожидать войны между Японией и США из-за китайской проблемы, ввиду чего отмена договора была бы выгодна Японии.