Сигэнори Того - Воспоминания японского дипломата

Однако вскоре возможность встречи глав государств стала представляться весьма сомнительной. 3 сентября президент передал послу Номура свой ответ принцу Коноэ, в котором указывалось, что он не может "не видеть признаков наличия в некоторых кругах Японии концепций, которые в случае своего широкого распространения могут поставить препятствия на пути успешного сотрудничества между Вами и мной”. При таких обстоятельствах, отмечал президент, он вынужден предположить, что в целях успеха предложенной встречи желательно предпринять меры предосторожности, а именно "попытаться немедленно приступить к предварительному обсуждению фундаментальных и важных вопросов, по которым мы стремимся достичь согласия".

Одновременно президент передал Устное заявление с критикой позиции японского правительства, о которой он был поставлен в известность 28 августа. Со ссылкой на заявление госсекретаря Хэлла, сделанное в начале переговоров, в Устном заявлении указывалось, что Соединенные Штаты рассматривают в качестве основополагающих принципов международных отношений следующие:

1. Уважение к территориальной целостности и суверенитету всех стран;

2. Поддержка принципа невмешательства во внутренние дела других стран;

3. Поддержка принципа равенства, в том числе равенства торговых возможностей;

4. Соблюдение status quo в Тихоокеанском регионе, не считая возможности его изменения мирными средствами.

В Устном заявлении подчеркивалось, что стабильность в зоне Тихого океана может быть достигнута только при соблюдении этих принципов, и высказывалась просьба в адрес Японии продемонстрировать согласие с позицией США.

На следующий день, 4 сентября, госсекретарь Хэлл сообщил послу Номура, что Япония должна подтвердить указанные четыре принципа до встречи глав государств. Согласно докладам Номура, на начальной стадии переговоров Соединенные Штаты упорно цеплялись за эти "четыре принципа", но поскольку Япония настаивала на том, чтобы не вовлекаться в дискуссии на абстрактные темы, переговоры продолжались без их разбора. Теперь же госсекретарь Хэлл не только вновь выдвинул эти принципы на авансцену и потребовал от Японии их безоговорочного принятия, но и обратился к ней с просьбой о выражении полного согласия с американской позицией по таким конкретным вопросам, как отношение к европейской войне, отсутствие дискриминации в торговле и вывод японских войск с континента.

Однако прежде, чем заявление госсекретаря Хэлла достигло Токио, посол Номура получил новые инструкции, которые полностью перечеркивали подготовленный им доклад. Ему поручалось предложить американской стороне заключить соглашение по трем пунктам: во-первых, Япония берет на себя обязательство не совершать неоправданного вооруженного продвижения ни на север, ни в районы, примыкающие к Французскому Индокитаю; во-вторых, в случае вступления США в европейскую войну характер интерпретации и условия применения Трехстороннего пакта будут самостоятельно определяться Японией; и, в-третьих, Япония выражала готовность, по достижении мира и восстановлении нормальных отношений с Китаем, к максимально скорому выводу своих вооруженных сил из этой страны в соответствии с соглашением, которое будет достигнуто между этими двумя странами. Соединенные Штаты, в свою очередь, должны немедленно отменить приказ о замораживании японских активов, прекратить оказание помощи Китаю, остановить военные приготовления на Дальнем Востоке и в юго-западной зоне Тихого океана и отменить запрет на проход японских судов через Панамский канал. Посол Номура, как ему и было предписано, представил это предложение 6 августа, попутно указав, что первый и второй пункты особенно хорошо соответствуют пожеланиям США. Кроме того, посол вновь настойчиво указал на необходимость скорейшего проведения встречи глав двух государств.

Примечательно, что примерно в то же самое время британский посол в Токио сэр Роберт Крейги докладывал своему правительству, что появилась лучшая за долгие годы возможность достичь справедливого решения дальневосточных проблем, но что политика проволочек со стороны США ("американцы, похоже, стремятся выиграть время") является барьером, затрудняющим японо-американские переговоры [86] Телеграмма Крейги в адрес Идена, 30 сентября 1941 г., МВТДВ, Вещественное доказательство № 2908, Протоколы заседаний, стр 25847. . Однако японское предложение от 6 сентября не могло вызвать интереса у президента Рузвельта, который, смирившись с неизбежностью войны против Японии (если только последняя не примет весь пакет американских предложений), пытался выиграть еще несколько месяцев. Рузвельт был заинтересован лишь в том, чтобы посредством ловких маневров затянуть дипломатическую фазу. В таких условиях план проведения встречи глав государств был с самого начала обречен на провал.

К тому времени в военных кругах Токио стали сознавать бесперспективность японо-американских переговоров. Представители ВМФ, пребывая в тревоге после введения нефтяного эмбарго, особенно остро ощущали необходимость для Японии выступить, если переговорам суждено оказаться бесплодными, и выступить, пока не будет слишком поздно. Рост таких настроений привел к созыву 6 сентября еще одного совещания у императора, где была принята резолюция, в соответствии с которой перспектива войны стала неминуемой. Как будет показано ниже, новая политика в отношении японо-американских переговоров, сформулированная в одном из пунктов этой резолюции, в корне расходилась с "четырьмя принципами” Соединенных Штатов. Поэтому сделанное на совещании у императора заявление принца Коноэ о том, что он продолжает работать над скорейшим проведением встречи глав государств, шло вразрез с реалиями. Кроме того, действуя в разительном противоречии с резолюцией, он непосредственно в день проведения совещания у императора сообщил американскому послу о своем полном согласии с "четырьмя принципами” (а впоследствии направил своего секретаря Усиба к советнику Посольства США Думэну с информацией о том, что влиятельные элементы в Японии выразили согласие с передачей заверений премьера Рузвельту, которые удовлетворят его).

Искренность, с которой принц Коноэ стремился испробовать все средства для достижения мирного решения, достойна похвалы, но частая противоречивость его курса заслуживает порицания. В частности, если он намеревался согласиться с жестким решением в Токио, то после поездки за границу для того, чтобы "проглотить" требования другой стороны in toto, его позицию можно было бы квалифицировать как совершенно не мужественную в том смысле, что он был готов возложить все бремя на плечи остававшихся дома. Направлять рекомендации из-за рубежа достаточно легко. Послы часто шлют телеграммы с рекомендациями, не заботясь о том, насколько они уместны в данном конкретном случае. Проблема — в выполнимости планов. Изучая историю японо-американских переговоров, я ощутил, что в данном случае премьер должен был направиться на встречу только после определения в Токио основных условий Японии для достижения взаимопонимания с Соединенными Штатами.