Сигэнори Того - Воспоминания японского дипломата

Мне, таким образом, сразу стало ясно, что, хотя решение совещания у императора от 6 сентября и подлежало пересмотру, военные приготовления, развернутые высшим командованием после совещания у императора от 2 июля, продолжались без каких-либо помех, и, будучи миной, заложенной под дипломатические усилия, поощряли роды войск к занятию воинственной позиции и создавали серьезные препятствия на пути какого бы то ни было прогресса на переговорах. Более того, поскольку министр военно-морского флота Симада, министр финансов Кая и я были единственными "новичками" в Совете по межведомственным связям, а все остальные участвовали в совещании у императора 6 сентября, "ограничения", установленные сентябрьским решением, похоже, неизбежно воспринимались в качестве отправного пункта при любом новом рассмотрении вопроса, а проистекающая отсюда психологическая инерция сильно затрудняла попытки смягчить эти ограничения. Тем не менее, я поставил под серьезное сомнение исходные посылки высшего командования, заявив, что следует испробовать все пути, обещающие какие-нибудь шансы на успех, и что для Японии было бы совершенно неоправданным считать компромисс невозможным и поспешно ввергать себя в военные действия. Поскольку премьер также настаивал на необходимости в момент начала деятельности нового кабинета заново изучить нашу позицию, в конце концов было решено поручить секретарям подготовить конкретный перечень вопросов и методику их повторного изучения. Насколько мне помнится, секретари представили нашему вниманию следующие основные вопросы:

1. Имеется ли перспектива добиться от США быстрого принятия наших требований, согласованных 6 сентября?

2. Какие последствия для Японии имело бы принятие американского меморандума от 2 октября?

3. Каковы возможные масштабы отступления Японии от решения, принятого 6 сентября?

4. Каковы перспективы войны в Европе?

5. Возможно ли, что Японии придется воевать либо только с Англией, либо только с Америкой?

6. Каким военным потенциалом и какими возможностями вести войну обладают США?

7. Как нарастить военный потенциал Японии (увеличение производства стали, судов и различных других видов вооружений и боеприпасов, добычи нефти, усиление финансового могущества).

На рассмотрение этих вопросов ушло несколько часов. По первому из них было довольно быстро достигнуто единодушное мнение, согласно которому не следовало надеяться на возможность склонить США к принятию требований, изложенных в решении от 6 сентября. Рассмотрев второй вопрос, все согласились с тем, что принятие Японией американского меморандума от 2 октября сведет на нет все достигнутое со времени "Маньчжурского инцидента” и поставит под угрозу утвердившиеся японские позиции в Маньчжурии и Корее, в результате чего Японии, в конце концов, придется полностью уйти с континента. Об обсуждении третьего вопроса будет рассказано ниже, ибо оно непосредственно связано с решением о новых предложениях "А” и "Б”, специально подготовленных для передачи Соединенным Штатам, а подробный рассказ об этих предложениях еще впереди. Перспективы европейской войны, о необходимости оценки которых говорилось в четвертом пункте, представлялись по наблюдениям министерства иностранных дел, весьма неутешительными: германское вторжение в Англию выглядело маловероятным; война, по всей видимости, собиралась быть долгой, и Германия могла потерпеть в ней неудачи. По пятому пункту без возражений было принято мнение МИД: в случае войны между Японией и либо Англией, либо Америкой одна из этих стран придет на помощь другой.

При рассмотрении шестого пункта участники от военных и других ведомств представили подробный и конкретный анализ военного потенциала США. Сведения о размерах вооруженных сил США публиковались, и обсуждать было нечего. Приняв на веру многочисленные опубликованные показатели производственных мощностей США, Совет безоговорочно признал, что американский потенциал несравненно больше японского. Некоторые участники усомнились в том, смогут ли США обеспечить достаточные поставки каучука, но, по общему мнению, эта задача могла быть решена путем использования вторичного сырья и синтетических материалов, а также импортом из Южной Америки. Чтобы выполнять функции арсенала, удовлетворяющего потребности европейской войны, требовались огромные производственные мощности, но создание их к осени 1941 года было почти завершено, и, поскольку этот потенциал можно было в любой момент быстро мобилизовать для ведения войны против Японии, то, по единодушному мнению участников, возможностей тотального разгрома США в случае войны с ними не существовало.

Именно по этой причине генеральная стратегия нашей страны, как мне тогда представлялось, должна была предусматривать не неограниченные наступательные операции, а занятие юго-западной зоны Тихоокеанского региона и подготовку к долгой войне на основе сохранения и наращивания нашей боевой мощи посредством поставок военных материалов с юга. Поэтому я был поражен, когда Япония, действуя вразрез с основными исходными принципами этой стратегии, в самом начале войны атаковала Гавайи, а затем нанесла удар в районе Мидуэя и по таким отдаленным пунктам, как Рабаул. Сейчас, когда война уже окончена, я все еще полагаю, что наше поражение было обусловлено не столько недооценкой военного потенциала США, сколько нарушением стратегических принципов. С другой стороны, несомненно, что недальновидный подход к мобилизации науки на разработку вооружений создавал для нас огромные препятствия на многих направлениях. Например, что касается атомной бомбы, то, по убеждению одного из наших авторитетов в этой области, высказанному за несколько месяцев до уничтожения Хиросима, завершить создание такой бомбы для использования в войне не должны были успеть. Подобная ситуация, на мой взгляд, была следствием общего уровня научных знаний в Японии, повысить который за один день было невозможно.

И наконец, в Совете по межведомственным связям были рассмотрены вопросы, связанные с наращиванием военного потенциала Японии: производство каких видов продукции и какими средствами необходимо было увеличить. При этом меня удивило отсутствие статистических данных, требовавшихся для изучения подобных вопросов. Еще более остро ощущал я абсурдность положения, при котором приходилось строить работу на основе предположений, ибо высшее командование отказывалось разглашать данные о численности наших сил или любые факты, касавшиеся военных операций. Так, например, в Совете шли довольно долгие дебаты о судоходстве, и я отмечал, что, вопреки оценкам, изложенным в представленном нам плане, количество судов, затонувших в море, будет во второй год войны большим, чем в первый ввиду ускоренного строительства и расширения сферы действия американских подводных лодок. Однако представители ВМФ, не вдаваясь в детали, заявили, что у них запланированы меры, которые помогут справиться с угрозой подводных лодок, и я, не имея точных данных для продолжения спора, вынужден был прекратить его. Объемы производства стали обещали быть недостаточными, но было заявлено, что они будут увеличиваться по мере постепенного от года к году выправления положения с судоходством. Было сказано, что возрастет транспортировка нефти с юга. Проблема судоходства, совершенно очевидно, являлась одной из самых важных, но соответствующие министерства утверждали, что она может быть решена.