Хелен Творков - Навстречу миру [litres]

Позволяя всему быть , мы видим, что наша истинная природа свободна от проблем, смятения и страдания – и так было всегда. Отказываясь от попыток сделать поверхность океана спокойной и принимая тот факт, что его природа – это изменения, мы начинаем ощущать эту внутреннюю свободу.

Но это не свобода от горя и тревог. Это свобода, которую можно ощущать и в горе, и в тревогах. Правильное восприятие реальности освобождает нас от страдания. Это значит, что мы понимаем и переживаем то, что наши умы гораздо более обширны, чем мы привыкли о них думать. Мы не равны размером и формой своему беспокойству. Распознавая реальность такой, какая она есть, мы приходим к освобождению. Каждый раз, когда в поезде сильные ветра колыхали мой ум, я использовал непрерывность изменений, чтобы вернуться к необусловленному восприятию. Позволь всему быть. Если бы учения, которые я получил, и мой собственный опыт не научили меня, что изменения происходят непрерывно и что мы никогда не отделяемся от ума, подобного небу, я мог бы отказаться от своих планов. Но сейчас – без друзей, крова, помощника, ученика, роли учителя – мой ум был моей единственной защитой. И я должен был верить, что смерть ведет к перерождению, даже если в процессе умирания эта вера может покинуть нас.

Многие из нас переживали возрождение через утрату. Развод, который воспринимается как смерть, ведет к более счастливым и здоровым отношениям. Увольнение, которого вы страшились, становится лучшим событием вашей жизни. Изнуряющая болезнь, которую вы сначала встречаете с тревогой и отрицанием, открывает новое измерение сострадания. Но обычно мы не осознаем, что эти семена перерождения существуют в переменах, утратах и внутри смерти конкретных обстоятельств. Я продолжал верить в то, что костер, который я сам намеренно разжег, приведет к преображению, но в настоящий момент у меня не было ни малейшего представления, как это произойдет.

В поезде я иногда вспоминал разговоры со своими учениками и использовал их для обучения самого себя.

Однажды ко мне приехала знакомая девушка из Гонконга. Незадолго до этого она сделала серьезный карьерный шаг, оставив мир корпораций ради должности в международной некоммерческой организации. Но она обнаружила, что предыдущая работа была более близка ей по духу. Функции сотрудников и задачи были лучше организованы, и ей было проще добиваться своих целей. Эта девушка чувствовала себя более полезной на предыдущем месте и продолжала сравнивать новую работу со старой, находя в последней все больше и больше недостатков.

«Звучит так, будто ты не хочешь дать новой работе ни единого шанса» , – сказал я.

Она согласилась, что не может отпустить то, что было более привычным.

Я предложил: «Думай об этом как о периоде скорби. Что-то умерло, и ты оплакиваешь утрату. Ты осознаешь и принимаешь это чувство, и как только ощутишь, что ситуация как-то разрешилась, то сможешь двигаться дальше» .

Она ответила: «Я понимаю преимущества принятия перемен и непостоянства, но, рассматривая эти перемены как своего рода умирание, я словно приглашаю смерть» .

Я ответил: «Да, пригласи смерть. Угости ее чаем и подружись с ней. Тогда тебе уже не о чем будет беспокоиться».

Она засмеялась и пообещала попробовать.

Я сам пригласил смерть. Смерть идентичности. Сознательно, намеренно я пожелал оставить свою прошлую жизнь в прошлом и сжечь все свои роли. Но, как и та девушка, которая поменяла работу, я сопротивлялся новой ситуации. Что же я буду делать в бардо?

«Что же ты будешь делать в бардо?» – спросил мой отец.

Один из моих братьев переехал в густонаселенный Катманду и через пару месяцев навестил нас в Наги Гомпе. Он жаловался на машины, которые непрестанно гудели и загрязняли воздух, и на собак, лаявших всю ночь. Он с содроганием описывал любовные песни на хинди, гремевшие из радиоприемников, и ложных гуру, проповедовавших через громкоговорители.

«Я не могу медитировать, не могу поддерживать спокойствие ума. Я плохо сплю и все время нахожусь в напряжении», – объяснял он.

С подлинной заботой отец мягко спросил: «Что же ты будешь делать в бардо?»

Из этого обмена репликами я понял лишь то, что город – это очень волнительно, и с нетерпением ждал, когда сам поеду туда. И хотя я не имел ни малейшего понятия, что такое бардо, я интуитивно почувствовал, что отец укоряет старшего брата, и их разговор позабавил меня.

Моя традиция говорит о шести переходных стадиях между жизнью и смертью, известных как бардо. Непостоянство служит основой всего цикла и особенно ярко проявляется в естественном бардо этой жизни, промежутке между первым и последним вдохом. Пока мы не примем истину о непостоянстве, неведение и заблуждение будут омрачать наши дни. Вот краткое введение: бардо этой жизни включает бардо сна и бардо медитации. На этих первых трех стадиях бардо – этой жизни, медитации и сна – упор делается на том, чтобы понять, как работает ум в течение дня и ночи. Лучшее, что мы можем сделать с нашим драгоценным человеческим существованием, – это узнать свой собственный ум, и, естественно, медитация – самый эффективный для этого метод. После этой жизни идет четвертое бардо – умирания, которое начинается с необратимого угасания нашего тела. Пятое бардо – дхарматы – это подобный сновидению переход, который ведет к последнему бардо становления. В конце этого шестого бардо мы рождаемся в новой форме и снова начинается бардо этой жизни.

Спрашивая «Что же ты будешь делать в бардо?» , мой отец имел в виду бардо становления, – промежуточный период, сложный для тех, кто не развил уравновешенность ума в этой жизни. Но затруднительное положение моего брата показало, что определение « промежуточный» также относится и к беспокойному уму этой жизни. Мой брат находился между спокойной, сельской жизнью и шумным городом, между чем-то привычным старым и чем-то незнакомым новым, между прошлым и будущим.

Вопрос отца, адресованный каждому из нас, таков: «Что вы будете делать, услышав пугающие звуки? Или оказавшись в переполненном, дурно пахнущем поезде? Или в центре террористической атаки, или на войне, или… или… в любой из множества нежелательных ситуаций: услышав неприятный диагноз, оказавшись невесть где, со спущенным колесом, с ощущением, что вас презирают или отвергают? Что вы будете делать, когда в вашу жизнь вторгаются неблагоприятные обстоятельства? Сохраните ли вы устойчивый ум, который сможет принять то, чего вы не хотите, и на самом деле принести пользу себе и другим? Или вы утратите контроль, и вас поглотит страх или гнев? Как мы реагируем, когда не получаем желаемого или когда не желаем того, что получаем? Сейчас я нахожусь в бардо становления, между смертью старого „я“ и рождением нового. Становление и снова становление, всегда в бардо неизвестного, неопределенного, переходного».