Пат Инголдзби - Особое чувство собственного ирландства [сборник эссе]

На перронах 6 и 7 на вокзале Коннолли [71] Вокзал Коннолли, или «Дублин-Коннолли» — самый оживленный железнодорожный узел в Дублине и Ирландии, ключевая точка всей системы железнодорожного транспортного сообщения Ирландии. Вокзал назван в честь Джеймза Коннолли ( ирл . Séamas Ó Conghaile, 1868–1916), ирландского революционера-социалиста, одного из казненных лидеров Пасхального восстания. ветер сдирает кожу заживо. Это унылое и безлюдное место, и стоишь там, ноги у тебя немеют, а глаза слезятся.

Какой-то человек со слезами на глазах сказал: «Правда же, лучше, чтоб поставили вдоль перрона пустые бочки из-под бензина, а в бочках чтоб дырки. Можно было б тогда разводить в них костры, сбиваться потеснее, петь теплые песни и жарить каштаны».

«Можно было б и картошку жарить, и водички вскипятить для чая, — сказала женщина, костерившая на чем свет стоит бумажные чашки, в какие тут наливают кофе. — У них такие хлипкие ручки, — заметила она, — и кофе плещет прямо на тебя. Пока пропитывает одежду насквозь, успевает остыть и морозит организм».

На перрон присел голубь, и его жахнуло ледяным воздухом. Голубь сунул голову под крыло и сказал, что больше никогда ее оттуда не вынет. Еще один голубь приземлился на пути и пошел в сторону Росслэра [72] Росслэр-Стрэнд ( ирл . Ros Láir) — курортная приморская деревня в графстве Уэксфорд, расположена в 156 км к югу от Дублина. . Думаю, там теплее, потому что Гольфстрим.

Один очень старый старик поклялся, что когда был очень молод, стоял он на этих же самых перронах. «Помню, было дело, гнал мимо личный поезд Царя России — то ли в Санкт-Петербург, то ли в Омск, не разберешь. И вилась вокруг того поезда метель, и неслись по следу его серые волки. Мы все сбились в кучу, распевали гимны и пытались помахать Царю, но руки у нас сделались такие хрупкие от стужи, что отпали и разбились о настил».

«Случается такое», — сказал еще один человек, все это время сидевший, потому что примерз к скамейке и не мог встать, пока не явился санитар и не освободил его при помощи паяльной лампы.

Какая-то женщина сказала: «Погодите-ка. — Обращалась она к старику, который видел серых волков. — Если у вас руки отпали от холода, чего же они у вас есть до сих пор?»

«Заново отросли, — ответил он. — Дело было при королеве Виктории, вишь ты. В ту пору все было гораздо лучше».

Подъехал ДАРТ, спереди надпись «Брей». Много народу влезло в этот поезд, хотя ехать они собирались в сторону Хоута [73] ДАРТ (DART, Dublin Area Rapid Transit, с 1984) — часть системы внутригородского и пригородного сообщения внутри Большого Дублина. Брей ( ирл . Bré) — крупный пригород Дублина в 20 км к югу от столицы. Хоут ( ирл . Binn Éadair) — северный пригород Дублина, расположен в 13 км на полуострове Хоут. . Говорили, что хотят уехать куда угодно, пока не закоченели намертво. В поезде нашлись люди из Брея, съездившие по той же причине в Хоут. Теперь они постепенно возвращали себе способность двигать конечностями. Лимерик-узловая [74] Лимерик-узловая ( ирл . Gabhal Luimnigh, с 1848) — железнодорожный узел для поездов из Лимерика, Дублина, Корка, Уотерфорда, Трали и Энниса, расположен почти в 200 км к юго-западу от Дублина. тоже не прекрасна.

Есть такие люди, они живут всю жизнь с убеждением, что рано или поздно сядут не в свой поезд. Покупают билеты в Корк. Их отправляют на перрон номер два. По дороге туда этих людей охватывает внезапный приступ паники. «А что если человек в кассе решил, будто я на самом деле имел в виду Голуэй. О господи… Лучше спрошу еще у кого-нибудь». Спрашивают у носильщика. И всякий раз задают этот вопрос будто впервые. Носильщик показывает на выход номер два. Над выходом красуется очень крупный указатель, на котором значится: «Очередь на Корк». Люди встают возле того выхода. Вот тут-то их настигает теория заговора. «Батюшки, а что если это все заговор „Ирнрод Эрэн“, чтоб я оказался в уотерфордском поезде? Лучше переспрошу». Обращаются к человеку рядом. «Эм-м, вы в Корк?» Человек качает головой. «Нет, я только до Лимерика-узловой». От этого ответа паника лишь усиливается. На пересадочных станциях железнодорожные рельсы расходятся в разные стороны. А вдруг какие-то вагоны поедут одним путем, а другие — вторым? Лучше переспросить. Переспрашивают у человека в щегольском мундире с галунами на фуражке — у начальника станции. Уж он-то наверняка знает. «Извините, пожалуйста… все ли вагоны в этом поезде едут в Корк? В смысле мне следует сесть в хвост или в голову состава, или в вагон с каким-то конкретным номером, или еще как-то?» «Нет. Это поезд до Корка, целиком. Весь без исключения. Не волнуйтесь. Вы у правильного выхода. Ждите здесь. Все мировецки». И люди ждут. Поглядывают на свой билет. На нем всевозможные цифры. И тебе цена. И тебе дата. Так, постойте-ка. Тут нигде не сказано «Корк». Более того, не сказано вообще никакое «где». Лучше переспросить. Теперь становится жизненно важным получить однозначный категорический ответ у контролера на выходе. «Это правильный поезд на Корк?» — показывают на поезд. «Все верно, он самый». На этом этапе таких людей не убеждает ничего, даже если бы на боку у каждого вагона сверкала и мигала шестифутовыми мерцающими буквами надпись «Корк». Но в поезд они тем не менее садятся, поскольку все еще можно спросить соседа по вагону, человека, торгующего кофе в стаканчиках, и человека, компостирующего билет.

Нам нужны такие люди, потому что как раз они и задают за нас все вопросы.

Автостопом я не ездил с тех пор, как Джими Хендрикс сыграл в Вудстоке. Брести куда-то к Испании, выставив палец, в попытке найти себя — совершенно забыл, каково это. На прошлой неделе приехал на вокзал Голуэя, чтобы оттуда в 8:45 отправиться автобусом в Клифден [75] Клифден ( ирл . An Clochán) — прибрежный город в графстве Голуэй. . Опоздал на три недели. Они уже перешли на зимнее расписание, и ближайший автобус ожидался после обеда. На сцену в тамошней школе я должен был взойти в полдень. Встал возле указателя, на котором значилось, что до Клифдена 76 километров. Обустроил на лице приятное доброжелательное безобидное выражение и выставил палец. Почти все, ехавшие в обратном направлении, узнавали меня. Махали мне руками и широко улыбались. «Господи, вот ехал бы ты в Голуэй, мы б с удовольствием тебя подбросили». Махали и улыбались и многие водители, направлявшиеся из Голуэя. «Если б только нам не надо было поворачивать за ближайшим углом, мы бы отвезли тебя куда тебе надо». Вопрос снят.

Три автомобиля остановились почти сразу. Хоп — и три девушки-подростка, голосовавшие дальше по дороге, уехали. Я изо всех сил пытался вдохнуть себя в фантазию, где я похож на девушку-подростка. В групповой терапии получалось, но в ту пору я не носил седых усов.