Пат Инголдзби - Особое чувство собственного ирландства [сборник эссе]

11:30. Я сказал женщине, что беру бананы с собой в постель. Женщина в ответ сказала, что видала всякое куда хлеще, и продала мне десять за фунт. Я сообщил ей, что всякий раз, когда среди ночи просыпаюсь от скверного сновидения, обычно съедаю два-три, после чего засыпаю опять. Но поутру цифры вечно не сходятся. Возле кровати банановых шкурок оказывается гораздо больше. Участливый низкорослый человек рядом предположил, что я, наверное, ем еще и во сне. Посоветовал купить счеты, чтобы тщательно следить за порядком.

11:40. Забрел в лавку «Всё за фунт» на О’Коннелл-стрит купить счеты, но вместо них приобрел замечательный калейдоскоп.

11:45. Сел под какую-то статую пожевать банан и поглазеть, как три центровых вороны строят гнезда на расстоянии карка от Главпочтамта [142] Судя по всему, Пат сидел у статуи Ларкина. . Некий старик уселся рядом и произнес: «Куда деваться без трамваев?» Голос у него был очень печальный, и потому я вручил ему банан и дал покрутить мой калейдоскоп.

11:50. Старик сказал, что ему неимоверно трудно с кинозвездами и телевизионными знаменитостями. На прошлой неделе он видел на улице метеоролога из телевизора и хотел спросить его, нервничает ли он вообще перед камерой. «Но я вечно не могу собраться с духом. Вроде как иду за ними следом, пытаюсь расхрабриться, но — ныряючи в дверные арки и приседаючи за автомобилями, чтобы меня не заметили. А еще — пугаючись: а ну как решат, что я их преследую».

Полдень. Перешел улицу поздороваться с Остином, который торгует газетами и книгами возле Ирландского парламента [143] Ирландский парламент с 1922 г. заседает в Лейнстер-хаусе на Килдэр-стрит, на юге центрального Дублина, но Пат, судя по хронометражу, имеет в виду здание на Колледж-грин, где с 1803 г. находится штаб-квартира Банка Ирландии: до этого места от Главпочтамта примерно 700 м, а до Килдэр-стрит — 1200. . А еще он развешивает афиши моих поэтических концертов, поэтому я просто должен ему по крайней мере один банан.

12:30. Плакать в библиотеке ИЛАК я не собирался. Но перед телевизором сидели трое или четверо людей в оранжевых наушниках. Смотрели запись матча между «Манчестер Юнайтед» и «Бенфикой» из финала Кубка европейских чемпионов. Внезапно игра завершилась, и все игроки бросились по очереди обнимать сэра Мэтта Базби, некоторые рыдали от избытка чувств. Я стоял и думал о Мюнхенской авиакатастрофе [144] Имеется в виду матч между португальской «Бенфикой» и английским «Манчестер Юнайтед» 29 мая 1968 г., состоявшийся при 92 тыс. зрителей; англичане победили со счетом 4:1. За десять лет до этого, 6 февраля 1958 г., в Мюнхенском аэропорту при третьей попытке взлета разбился самолет авиакомпании «Бритиш Эйруэйз» с игроками и тренерами «Манчестер Юнайтед», а также болельщиками и журналистами. Из 44 пассажиров погибли 23, 19 были ранены. Тренер Мэтт Базби выжил и подготовил команду к Кубку 1968 г. , о стариках и о трамваях, и пришлось укрыться за стеллажами, потому что слезы струились у меня по лицу и плюхались на ковер.

23:45. Купил упаковку футбольных леденцов, наудачу, чтоб добыть карточку с Полом Макгратом [145] «Barratt’s Football» (с 1950-х) — торговая марка британской кондитерской компании «Джордж Бассетт и Ко.» (осн. 1842, ныне торговая марка внутри «Кэдбери», принадлежит американской корпорации «Монделес»), упаковки карамельных палочек с вложенными в них карточками знаменитых футболистов. Пол Макграт (р. 1959) — ирландский футболист, защитник, играл за «Манчестер Юнайтед» и «Астон Виллу». , но в итоге нашелся какой-то парень из «Челси», о котором я и не слышал. Человек в магазине не дал мне заглянуть в упаковку перед покупкой, что, на мой взгляд, некрасиво. Ни калейдоскоп я ему не дал, ни банан. Если у кого есть карточка с Полом Макгратом из леденцов, у меня мильён других на обмен.

На любой вечеринке полностью расслабленно я себя чувствую только в уборной. Закрываю за собой дверь — и напряжения как не бывало. Нет нужды изображать, что мне обалденно, ничего такого. Не надо разговаривать, смеяться и произноситься что-нибудь умное. Иногда хочется остаться в уборной на весь вечер.

Люди толпятся снаружи с бокалом в одной руке и тарелкой в другой. Если засвербит в носу, никак его не почешешь. Гости начинают сбиваться в стайки, и никто не хочет одиноко стоять в стороне.

На этом этапе я принимаюсь паниковать. Прошу, пусть я окажусь в какой-нибудь стайке. Пусть я не останусь стоять один. Люди решат, что со мной что-то не так. Все равно что корабль тонет и все хотят в спасательную шлюпку.

Поразительно, с какими издевательствами приходится мириться. Люди берутся разговаривать с тобой на темы до того скучные, что краска с дверей осыпается. Стоишь, киваешь, делаешь вид полной увлеченности, поскольку знаешь, что за тобой следит хозяйка.

Еда ни с того ни с сего не похожа на себя. Никто не рвется переспрашивать, а что вот это такое, потому что всем полагается понимать. Маленькие кусочки мяса или рыбы или чего-то еще перечеркнуты сверху крест-накрест чем-то густым и текучим и пришлепнуты к крекеру. Откусываешь разок — и вся конструкция разваливается у тебя в руках.

Часа через три люди начинают уставать от смеха и всего, что произносят другие люди. Комнату охватывает неловкое молчание. Самое время отправиться в уборную и там забаррикадироваться.

Рано или поздно какой-нибудь бузотер предложит «а давайте споем», и всех и каждого за нутро схватит ледяная рука. Кого-нибудь сейчас попросят, и внезапно все вперяют взгляды в пол.

Вечеринка превращается в упражнение на выживание. Петь не желает никто, а потому все принимаются выкрикивать чье-нибудь чужое имя.

Гости подначивают друг дружку с пугающей страстью, потому что лучший способ обороны — нападение. Этот заход на ритуальное унижение именуется «Спой-песенку».

Куда девались жмурки, «прицепи хвост ослику» и милейшее красное желе?

8:30. Проснулся на полу в гостиной… продрог, задубел, как накрахмаленная сорочка, привалившись к бобовому пуфу. Последнее, что смог вспомнить: в полночь слушал расслабляющую аудиокассету. Сработало.

Они прибыли вместе еще до завтрака. Даже легли рядышком на коврик, артелью, клянусь, — счета от «Борд Телекома» и от КЭС. «Вдарим по Пату славными здоровенными счетами». Убрал их с глаз подальше — котику Вербе в корзину, и тот немедля уснул поверх них. Может, если обмазать конверты «Вискасом с тунцом», Верба их ради меня даже съест.

9:10. Телефон зазвонил за завтраком. Не только ошиблись номером — некая очень властная дама потребовала, чтобы я позвал Кристи. Я ей ужасно соврал. Сказал, что Кристи все еще сидит на крыше, а опытная команда психотерапевтов пытается сманить его вниз при помощи тарелок с рисовыми хлопьями и меда. Больше эта женщина сюда звонить не будет.