Раиса Мессер - Жизнь и книги Льва Канторовича

Оба противника отлично ходят на лыжах, но здесь решает не только спортивное мастерство. Раскрывается весь ход этого — прежде всего психологического — по­единка. Вот противник оступился и сошел со следа. Зна­чит, устал. Вот он идет в другом темпе. Еще не видя про­тивника, наш боец угадывает ту небольшую лужайку, на которую вражеский лыжник мог прыгнуть с горы. Чув­ства героя меняются быстро, их чередования отражены в авторской речи, напряженность повествования связана со стремительным темпом, в котором происходят собы­тия.

Весь военный цикл 1939 — 1940 годов невелик по объему. В прозе мало сказано о тех месяцах, и эти собы­тия более всего отражены в поэзии (Н. Тихонов, В. Лиха­рев). Вскоре началась война такого масштаба, что она заслонила прежние бои. Сказать, остался ли бы Кан­торович приверженцем малой формы, трудно. В его прозе наряду с лаконизмом, нелюбовью к риторике всегда ощущалось стремление психологически раскрыть ход воен­ных действий, их перспективу, видеть движение военной мысли. Можно предположить, что, пройди он войну Оте­чественную, в его книгах появился бы глубокий анализ военного мышления и отразились события большого мас­штаба. Весной 41-го он говорил жене: «Останусь жив, напишу большую книгу о войне. Я знаю, как ее написать...»

В 60-е годы шел спор о способах отражения войны. Отголоски его слышны до сих пор. В недавней книге о В. Быкове (1980) критик И. Дедков писал: «Сквозило опасение, что «эмпирические наблюдения» над отдельным и «окопным» заслонят от героя и читателя большую прав­ду о войне, видную лишь с более высокой точки зрения». Ход литературного развития показал, что роман-эпопея К. Симонова, повести В. Быкова, рассказы В. Богомолова и других авторов, посвященные всей войне или ее отдель­ным эпизодам, не должны противопоставляться друг другу, ибо все они вместе дают картину войны. Канторо­вич умел показать войну лаконично, анализируя военное мышление, самочувствие воюющего человека. По не исключено, что он не успел написать иначе, что о другой войне он и писал бы по-другому. Ведь и масштаб про­исходящего имел значение.

Важно отметить, что в военном цикле Канторовича несколько особняком стоит самый большой рассказ — «Мы наступаем в лесу». Он напоминал читателю о по­вести «Бой», где герои рассуждают о видном военном теоретике Клаузевице. Здесь же — эпиграф из Клаузе­вица: «На войне все просто, но самое простое и есть самое трудное». Рассказ связан не только с этой пове­стью, но и со всем творчеством писателя. Он напоминает о привязанности Канторовича к Средней Азии. Даже военная страда не отодвинула память о людях, с кото­рыми дружил писатель и его герой полковник Коршунов. К тому же н обстоятельства были таковы, что многие прошедшие военную, армейскую закалку на юге потом оказались на севере.

В центре повествования в рассказе «Мы наступаем в лесу» три бойца пограничного полка — удэгеец Иван Яковлев, русский Андрей Орлов и киргиз Асан Алыев, соплеменник Кутана Торгоева. Андрей, как и сам пи­сатель, участвовал в воссоединении Западной Украины и Западной Белоруссии с Советским Союзом.

Бывая на заставах, Лев Владимирович знакомился с молодыми людьми, недавно окончившими школу. Они особенно интересовали его, жившего предчувствием буду­щей войны. Сам он был молод, но они еще моложе. За его плечами уже был и поход на «Сибирякове», и служба на границе, он видел пески и горы, знал холода и зной. Сверстники Андрея Орлова, вчерашние школьники, как и Андрей, мечтали стать авиаконструкторами или архи­текторами. Школу он закончил весной 1939 года, значит родился в 1921-м ...

В конце 20-х годов тридцатилетний Эдуард Багрицкий написал стихотворение «Разговор с комсомольцем Н. Де­ментьевым». Были там такие строки, идущие как бы от лица юного поэта:

Багрицкий не соглашался, знал, что в будущих схват­ках «десять лет разницы — это пустяки», что придется «вместе есть нам кашу, вместе спать и пить». И Кан­торович понимал — он скоро окажется с этой молодежью вместе в общих испытаниях.

Как ни мала биография Андрея, автор упоминает о ней, потому что хочет показать не только мужество героя, но и его самого — каков он, чем живет, о чем ду­мает. В рассказе «Мост наш» упоминание о родившейся дочери бойца — лишь штрих, деталь. Здесь же — попытка показать характер поколения, которому предстоит пройти через многие бои. Это поколение бойцов-интернационалистов, поколение, готовое защищать родину. «В школе на прощальном вечере он сказал, что уж если нельзя стать авиаконструктором, то служить он хотел бы только в по­граничных войсках, потому что пограничники всегда, даже в мирное время, вроде как на фронте...» Андрей говорит то, в чем убежден автор, который давно уже сво­ими книгами о пограничниках внушал молодому поко­лению эту мысль.

Название рассказа — слова из письма Андрея к своей девушке Кате, с которой он объяснился после школы в своем родном Ленинграде («под аркой Главного шта­ба») в дождливую июньскую ночь.

Конечно, главное место в рассказе занимают боевые эпизоды. И поведение трех бойцов-разведчиков в сраже­нии. И первое столкновение с противником, когда при­ходится проявить не только мужество, но и сметку, спо­собность ориентироваться, думать о ходе боя. Читатель понимает логику боя, видит, как ранят командира полка, и тревожится за судьбу Асана — он был среди лыжни­ков, попавших под обстрел вражеских орудий. Но все- таки нельзя представить себе этот рассказ без песни Асана «про горы и как очень жарко» и без слов Андрея о службе в пограничных войсках.

«Мы наступаем в лесу» — рассказ, свидетельствую­щий о новых путях военной прозы писателя, о возмож­ности создания повестей с широким охватом времени действия и подробной разработкой характеров. Это не противоречило стремлению писать сжато, концентриро­ванно, выразить многое в небольшом объеме повествова­ния. Компактность, деловитость были присущи и «Пол­ковнику Коршунову». И там оставалось место читатель­скому воображению, и там сжато выражались глубокие чувства. Но не забудем, что известная эскизность первых военных рассказов была связана и с той обстановкой, в которой они создавались. Канторович был противни­ком украшательства, он уходил от некоторой орнаментальности своей ранней прозы, он понимал: как важно не только психологически точно передать ход боевой опе­рации, но и раскрыть характер людей на войне. Спустя десятилетия после большой войны эту — главную — писательскую задачу продолжают решать многие мастера. Канторович начал подходить к ней на основе своего еще малого военного опыта, но первые достижения на этом пути уже были. В этом убеждает разнообразие военных и особенно психологических аспектов его рассказов. В обыденных для фронтовой жизни ситуациях писатель находил «зерно», раскрывающее характер... Идет прием в партию в перерыве между двумя боями, читается письмо потерявшего зрение бойца любимой девушке, до­бывают «языка». Важно увидеть за всем этим людей, их поведение. Вот принимают в партию Степана Коренчука («Замполитрук Коренчук»), спрашивают о его участии в боях, а он, волнуясь, говорит не о себе — о своих това­рищах, проявивших мужество. В сопоставлении героиче­ского поведения Степана в бою и его ответов на вопросы коммунистов — суть рассказа. Закономерен и интерес к этой теме самого Канторовича. В письме слепого бой­ца к подруге («Он будет видеть») писатель поднял серь­езную нравственную проблему — о жизнестойкости чув­ства, о верности солдату, изувеченному войной. В по­следнем случае Л. Канторович затронул драматическую ситуацию, которая в дни Великой Отечественной войны вошла в судьбы многих людей, отразилась в целом ряде художественных произведений.