Люк Бессон - Несносный ребенок. Автобиография [litres]

– Мы со Стингом поговорили и пришли к общему мнению. Сценарий не готов, с ним еще работать и работать.

Меня опустили на землю. Это было откровенное предательство, а обделано все было мило и обаятельно. По-английски .

Стинг сидел, опустив глаза, Труди криво улыбалась. Я, как устрица, захлопнул створки. Ужин прошел без меня.

Шарлотта попрощалась и покинула сцену под предлогом, что у нее в Лондоне дела. Я остался у Стинга, он предложил переночевать у него. Едва дверь за ней закрылась, я взорвался. Я был зол на Шарлотту, которая предала меня, и больше не хотел ее снимать. Я хотел снимать только его и никого другого. Стинг улыбнулся и успокоил меня. Он понял ее уловку и дал ей себя вполне проявить. Он заверил меня в своих дружбе и поддержке, и я немного расслабился.

Потом мы приготовили с ним несколько бутербродов и вышли на улицу. Он подошел к двум фанаткам, что стояли у ворот его дома, и угостил их бутербродами. Они обменялись несколькими словами, трезвые, вежливые, без всяких истерик. Они знали и уважали друг друга. Это были части одного и того же пазла. Все, что Стинг отдавал им через свои песни, они ему возвращали этими своими дежурствами. Их беседа была простой и трогательной. Им было далеко до Шарлотты и ее оркестровки.

Утром меня разбудила негромкая музыка. Я спустился в гостиную. Стинг сидел за фортепьяно и напевал слова новой песни. Я забился в угол и наслаждался этим маленьким домашним концертом.

– I hope the Russians love their children too , – пел он своим особенным надтреснутым голосом.

Песня потом стала общемировым хитом. Еще до завтрака он заработал миллионы долларов, просто дав себе волю и подарив нам частицу себя. Он ничего не продавал, только отдавал. Это главный принцип искусства, и именно за это я его люблю. Творить – это все равно что сдавать кровь.

Вернувшись в Париж, я позвонил Шарлотте. Поскольку она еще не решила, я принял решение за нее. Я убрал ее из моего фильма. По-французски . Шарлотта приняла это спокойно. Мне даже показалось, что я сделал ей одолжение. Я сразу же набрал Изабель Аджани.

– Роль написана не для тебя, но если история тебе понравится, я могу ее переписать, – честно сказал я.

Изабель рассмеялась.

– Мне впервые предлагают сняться в фильме, говоря, что он не для меня, – весело сказала она.

Следует признать, что я повел себя как дурак. В распоряжении Изабель были все сценарии Парижа, и продюсеры коленопреклоненно просили, чтобы она соизволила прочесть то один, то другой.

Я пришел встретить Изабель после передачи на радио, и отдал ей сценарий. Теперь следовало набраться терпения.

Вечером я ужинал с Софи в нашей новой квартире возле площади Пигаль. К нам приехала из провинции ее подруга, которая спала у нас на диване.

Утром, за завтраком, подруга выглядела встревоженной.

– Вы… Вы знаете Изабель Аджани?

– Да, мы делали вместе клип, – ответил я.

– А она могла позвонить вам среди ночи?

Около двух ночи зазвонил телефон и некая женщина, которая назвалась Аджани, оставила мне сообщение.

– И что за сообщение? – ожидая ответа, я был как натянутая тетива.

– Ну… она сказала, что сценарий гениальный и она хочет играть эту роль.

Я чуть не подпрыгнул от радости. Изабель действительно самая великая актриса. За несколько часов она прочла сценарий и уже дала ответ, в то время как Шарлотта мариновала меня несколько месяцев.

Я сообщил об этом в «Гомон». Мой сценарий, который накануне еще нуждался в доработке, за одну ночь стал лучшим сценарием года. Все встало на свои места.

Стинг – Аджани. Я не мог в это поверить. Это будет афиша мечты. Оставалось только урегулировать вопрос с расписанием.

До нас Аджани должна была сниматься у Анджея Жулавского, а Стингу предстояло мировое турне. Свободное время у них не совпадало.

Мы готовились к съемкам на улице Понтье. По невероятному совпадению Жулавский готовил свой фильм в том же здании. Его офис находился через двор от нашего. Оба первых ассистента друг друга знали. Изабель уже работала с Жулавским, и их отношения не выглядели простыми, однако его фильм был в приоритете, и у меня это не вызывало никаких возражений. Нам просто нужно было узнать даты их съемок, чтобы мы могли организовать наши. Однако Жулавский с нами не сотрудничал. Я попытался встретиться с ним, чтобы все ему объяснить, но безуспешно.

Наконец мой ассистент его обнаружил. Он был в кафе напротив. Я тут же спустился туда.

– Здравствуйте, меня зовут Люк. Это я снимаю фильм с Изабель после вашего, – сказал я с широкой улыбкой, выказывая всяческое уважение к этому великому режиссеру.

– Ах, так это ты меня предал? Это ты нанес мне удар в спину? – спросил он в ответ с таким видом, будто уже истекал кровью.

К несчастью для него, я прошел через Пиала. Я знал этот вид животных, которые питаются чувством вины, смятением, растерянностью.

– Вы, должно быть, путаете. Я если уж бью, то только в лицо.

Тон был задан. Теперь можно было пропустить по стаканчику.

– Изабель обожает твой фильм. Она очень ясно дала понять, что ты в приоритете, и я очень рад, что следую за тобой. Надо просто согласовать даты, – спокойно сказал я.

Анджей немного расслабился. Я воспользовался этим, чтобы выразить ему свое восхищение. Сдержанно, иначе бы это выглядело подозрительно.

Он принялся поносить кино, своего продюсера, людей, жизнь. Но за всей этой чернотой были видны только его раны, отсутствие любви. Определенно, у художников это нечто общее. Мы расстались, тепло пожав друг другу руки.

Позже он все-таки нашел другую причину, чтобы не снимать.

Стинг был очень занят, а мы все никак не могли назвать ему даты, и Тоскан так и не удосужился заключить с ним контракт. Итог получился такой, какого я больше всего боялся. Стинг позвонил мне напрямую. Он больше не мог откладывать мировое турне. Он предложил встретиться на следующем проекте и пожелал мне удачи.

Я был опечален, но он такой классный, и у меня не было аргументов, чтобы оспорить его решение. Тоскан был не в лучшем состоянии, и мы начали подготовку к съемкам до крайности бестолково.

Поскольку я все еще оставался поклонником Франсуа Клюзе, я предложил его кандидатуру Изабель Аджани. Роль была совсем не его, но я знал, что он способен сыграть все что угодно. Изабель очень хорошо к нему относилась, но она только что снялась с ним в «Убийственном лете» и предпочла бы играть в паре с другим партнером.

– В этом фильме все по-новому, поэтому следует идти до конца и даже взять на эту роль никому не известного актера, – сказала она.

В то время как все звезды ее уровня стремились лишний раз подстраховаться, Изабель продолжала рисковать. Она хотела, чтобы ее дом был без двери и окон, продуваемым всеми ветрами.