Иван Франтишев - Слава героям

— Ясно, что всех, кто записался, мы послать не можем. На это дело пойдут: первый — старший сержант Немчиков, его я назначаю старшим группы. Затем рядовые Малышев, Мытарев…

Отобрав двенадцать человек, командир полка увел их с собой в штаб и долго рассказывал о том, какие неожиданности могут случиться при переправе, как надо действовать в бою.

Так Немчиков оказался в этом десанте. Сейчас он плыл за плотом и с тревогой думал о том, чем кончится для него этот необычный бой.

Как и рассчитывал командир полка, артиллерия не смогла подавить все вражеские огневые точки. Они заговорили спустя пять минут после того, как плоты отчалили от берега. В воздухе засвистели мины. Коротко взвизгнув, между плотами разорвались снаряды. Плоты, покачиваясь, медленно двигались вперед к вражескому берегу, с которого доносился гром орудий и трескотня пулеметов.

Над головой Владимира просвистели осколки. Перед самым плотом побежали пенистые дорожки фонтанчиков. Раз, другой дернулись чучела, видно, и в них попало. Сержант пригнулся еще ниже. Плот, связанный из сырых бревен, низко сидел в воде, поэтому голова Владимира возвышалась над ним. Немчиков смотрел на бегущие по реке фонтанчики и думал: «Майор был прав. Страшно. Куда страшней, чем в окопе».

Как бы ища поддержки, он оглянулся на свой берег. Если повернуть, можно в два счета добраться до своего окопа.

«Но разве можно вернуться? Сам первым вызвался». Он вспомнил слова обращения, которое они подписали сегодня утром. В нем говорилось:

«Нам доверена почетная задача — первым начать форсирование реки. Мы клянемся, что поставленную задачу выполним с честью, хотя бы нам пришлось для этого пожертвовать своей жизнью. Мы призываем всех воинов, всех комсомольцев быть смелыми в бою, отдать для победы все силы, а если потребуется, и жизнь. Нет места проклятым захватчикам на нашей земле! Смерть фашистским убийцам!»

Словно желая наказать себя за минутное малодушие, Немчиков сильнее стал грести левой рукой. Правой он старается как можно дальше толкнуть плот. Намокшая одежда тянула вниз, рука быстро устала. Владимир теперь гребет правой. На секунду он поднял голову и осмотрелся. Плоты разошлись по реке и, кажется, будто стоят на месте. Владимир поднимает руку вверх и машет, указывая, чтобы двигались вперед.

— Ничего, — кричит он, — давай вперед!

Он старается говорить веселей. Как-никак, а он старший в этом десанте, должен ободрять других.

Длинная пулеметная очередь снова прошла перед самым его плотом. Потом она перекинулась направо, затем вновь прошлась впереди.

«Бьют прицельным огнем, сейчас попадут», — мелькнуло в голове Владимира. Он еще плотнее пригнулся к воде и на миг прекратил грести, стараясь удержать плот на расстоянии от цокающих по воде пуль.

Разорвавшийся вблизи снаряд взметнул высокий столб воды. Огромная волна накрыла Немчикова с головой. Быстро работая руками, Владимир выплыл на поверхность и устремился за плотом. «Надо догнать, иначе не доберусь до берега», — подумал старший сержант.

Силы покидали его. Тяжелый автомат, висевший на шее, предательски тянул вниз, ноги отказывались слушаться. Владимир уже несколько раз погружался в воду, но тут же всплывал наверх и с еще бо́льшим упорством устремился за плотом. Почему-то вспомнился расчетливый Павел Самсонов, его неподвижное лицо, на котором шевелились одни губы: «Не лезь поперед батьки…» «Ну нет! Врешь! Батька-то мой давно воюет. Пора и сыну себя показать».

Напрягая силы, Немчиков все же догнал плот. Он схватился за него руками, подтянулся и приник лицом к бревнам. Сейчас он не думал о том, что надо грести, он хотел хоть немного отдышаться. Новый снаряд упал в стороне. Немчиков приподнял голову и замер. Проволоку, перевязывавшую бревна, перебило осколком. Плот вот-вот развалится. Не только снаряд, хорошая волна разнесет эти бревна в разные стороны.

А вокруг все кипело от пуль и снарядов. «Где же наши, — подумал Немчиков, — неужели не засекли огневые точки врага?»

Как бы отвечая Владимиру, с нашего берега ударили орудия. На вражеском берегу с новой силой завихрились разрывы. Шурша и свистя на все лады, туда летели мины и снаряды. В небе загудели наши бомбардировщики.

«Наконец-то, — еле слышно произнес Немчиков, — пошло. Ну, держитесь!» — Он оглянулся назад и увидел, что от нашего берега отчаливают катера и лодки. Пошел настоящий десант.

Владимир схватил разорванную проволоку, скреплявшую плот, и, пытаясь связать ее, осторожно потянул за концы. Тугая проволока не поддавалась. Он сильнее дернул ее за один конец. Средние бревна завертелись и разошлись. Чучела полетели в воду. Владимир успел схватить небольшое бревнышко, но оно не могло его удержать. Вместе с бревном Немчиков ушел под воду.

Коснувшись дна, Владимир выпустил из рук бревно и оттолкнулся ногами. Вынырнув, он вдохнул воздух и попытался удержаться на воде. Но это ему не удалось. Набухшая одежда связывала его движения и тянула вниз. Он отчаянно выгребал руками, но, чуть всплыв на поверхность, вновь уходил под воду. С каждой секундой силы оставляли Владимира. На этот раз, оттолкнувшись от дна, он не достиг поверхности. У него хватило сил только на то, чтобы высунуть из воды руку.

«Все, — мелькнула мысль, — больше не выдержу». В тот же миг он почувствовал, как кто-то схватил его за руку.

В первые секунды Владимир не видел своих спасителей. Он жадно дышал, не в силах думать ни о чем другом. Очнулся только тогда, когда услышал строгий окрик:

— Осторожнее, черти! Лодку перевернете!

Немчиков открыл глаза. Десантники пытались втащить его в лодку. Командовал ими усатый сержант.

— Ничего, ребята, ничего. Я малость отдышался. Не задерживайтесь, я тут пристроюсь.

Немчиков ухватился за руль лодки, готовый так продолжать путь. Гвардейцы налегли на весла, и лодка двинулась к берегу. Усатый сержант, всматриваясь в приближающийся вражеский берег, достал из кармана часы.

— Тридцать минут немцы сыпали на них снаряды. — И, словно спохватившись, прикрикнул: — А ну, давай нажми, ребята.

Огонь начал затихать, замолкли пулеметы. Только над рекой, оставляя в воздухе хлопки белого дыма, лопались шрапнели.

Десантники, не ожидая, пока пристанут лодки, соскакивали в воду и с криком «ура» устремлялись на берег в траншеи гитлеровцев. Послышались разрывы ручных гранат и короткие очереди из автоматов. По всей прибрежной полосе замелькали выцветшие гимнастерки наступающих гвардейцев.

Немчиков вместе с остальными пересек первую траншею немцев и, не задерживаясь, побежал дальше.

Когда вышли к дороге, по цепи ударили немецкие пулеметы. Гвардейцы продвигались ползком и короткими перебежками. «До дороги остался один маленький бросок», — подумал Владимир, заползая в неглубокий окопчик. Переждав, пока пули перестали посвистывать над головой, он быстро поднялся и бросился вперед.