Иван Франтишев - Слава героям

Зенин побывал во всех окопах. Для каждого бойца у него находились добрый совет и пожелание.

Закончив обход, командир батальона посоветовал Лебедеву собрать на несколько минут коммунистов роты. Когда все были в сборе, он предложил им достать партийные билеты. Вместе со всеми Зенин вынул и свой. Держа его в вытянутой руке над головой, он сказал:

— Товарищи, когда кто-нибудь из вас в предстоящем бою почувствует робость, неуверенность, пусть вспомнит о том, что у него в кармане лежит вот эта книжица. У каждого из нас она должна остаться незапятнанной.

На верхушки высоких медноствольных сосен стали падать первые лучи солнца. Глянув на часы, капитан заметил:

— Что ж, пожалуй, теперь можно с полчасика отдохнуть.

Присев на дно окопа рядом с Василием Ивановым, высоким, широкоплечим солдатом, Зенин достал папиросы и с наслаждением затянулся.

— Товарищ капитан, — обратился к нему Иванов, — не найдется ли у вас листка бумаги?

— Бумаги? Найдется. — Достав из полевой сумки блокнот, Зенин вырвал несколько листков и протянул их солдату: — На, держи.

— Надо старикам и жене черкнуть, что жив, здоров, — объяснил Иванов. — А то может случиться, что теперь долго будет не до писем. Начнут волноваться, переживать.

Зенин тоже решил написать письмо родным. Уже когда взошло солнце, комбат, прихватив с собой с десяток солдатских треугольников, чтобы передать их почтальону, направился на свой наблюдательный пункт.

Вскоре началась артиллерийская подготовка. Когда до переноса огня в глубину вражеской обороны оставалось семь-восемь минут, роты, как это и было заранее предусмотрено, начали ползком выдвигаться к реке. Но перед самой речкой темп движения стал замедляться. Остановился один солдат, потом другой… Близкие разрывы прижимали людей к земле. Страх брал свое.

— Вперед! Быстрее вперед! — раздавались в цепи голоса офицеров и сержантов.

Но бойцы, преодолев еще два-три метра, снова замирали на месте.

Тогда на берег реки стремительно выбежал капитан Зенин. Он упал на землю и, как это делал уже на рассвете, вынув из кармана партийный билет, поднял его над головой.

Прошло пять, от силы десять секунд. И почти одновременно из каждого взвода проворно поползли к речке по два-три, а то и по четыре человека. Это были коммунисты. Поднятую капитаном Зениным руку с партийным билетом они восприняли как сигнал: «Коммунисты, вперед!»

За коммунистами устремились и остальные бойцы. Через несколько минут они были уже у самой речки. Кто на бревне, кто вплавь быстро переправились на противоположный берег и залегли в каких-нибудь тридцати-сорока метрах от первой траншеи врага. Над бойцами, приготовившимися к атаке, летели снаряд за снарядом. Наши артиллеристы продолжали вести огонь по укреплениям противника.

— Ребята, считайте, что наша взяла! — передал по цепи старший лейтенант Лебедев.

Все шло так, как и предполагал комбат. Фашисты, оборонявшиеся на берегу речки, не успели после нашей артподготовки прийти в себя, как были смяты. С нашей стороны потери составляли менее десяти человек убитыми и ранеными.

У бойцов словно выросли крылья. Примерно через час батальон был уже в четырех километрах от речки. У небольшой деревушки бойцы попали под ружейно-пулеметный огонь противника и вынуждены были залечь.

— Ох, нельзя, нельзя нам здесь долго задерживаться! — сказал Зенин. — Чего доброго, противник придет в себя и отбросит нас назад.

Подозвав связного, комбат отправил его в первую роту с приказом немедленно обойти опорный пункт справа. Второй и третьей ротам он велел ползком выдвинуться вплотную к деревушке. Прошло минуть десять — двенадцать.

— Зеленую ракету! — приказал Зенин ординарцу.

Когда она взвилась вверх, батальон атаковал опорный пункт одновременно с фронта и с фланга. Противник в панике бежал. Батальон снова устремился вперед.

Признаться, тогда еще далеко не все из нас понимали, какое большое значение имело успешное наступление нашего батальона. А когда поняли, ахнули. Оказалось, что наш батальон в конечном итоге обеспечил успех всей дивизии, а дивизия — всей армии.

Судите сами. Подразделения, действовавшие на других участках, пошли вперед, когда кончилась артподготовка и фашисты уже успели прийти в себя. Открыв ураганный ружейно-пулеметный огонь из окопов и уцелевших дотов и дзотов (а их уцелело немало), противник сумел заставить залечь нашу пехоту. Ни к чему не привели и новые попытки форсировать речку.

Когда командиру дивизии доложили об успехе нашего батальона, он немедленно вслед за нами выслал свежие силы. Участок прорыва был значительно расширен. В него устремились части другого соединения. В результате вся оборона врага, которую он считал непреодолимой, рухнула. Фашисты стремительно покатились на северо-запад.

— Молодец капитан! Как все точно он рассчитал! — восхищенно говорили бойцы о Зенине, обсуждая исход боя.

Так расценили действия Зенина не одни мы. Вскоре нам стало известно, что Указом Президиума Верховного Совета СССР ему присвоено звание Героя Советского Союза.

В сентябре 1944 года, во время боев по освобождению от гитлеровских захватчиков Эстонии, я снова был ранен. В госпитале мне довелось услышать рассказ еще об одном бое, в котором Зенин опять проявил себя находчивым командиром. Узнал я об этом от старшего лейтенанта из третьего батальона нашего полка. Он прибыл в госпиталь через неделю после меня.

— Преследуя противника, мы вышли, как говорится, на оперативный простор, — не без видимого удовольствия рассказывал он. — Уже начало смеркаться, когда впереди увидели какую-то деревушку. Вот, думаем, хорошо, отдохнем в ней, попьем воды, умоемся. Но вдруг из деревушки открыли по нас сильный ружейно-пулеметный огонь. Мы попадали на землю. Тут же услышали команду: «В атаку, вперед!» Но «на ура» взять деревушку не удалось. Видать, крепко зацепились за нее гитлеровцы. Как быть? И вот как раз в это время к нам пришло сообщение от капитана Зенина, батальон которого был нашим левым соседом. Сообщение состояло всего из нескольких слов: «Начинаю обход опорного пункта врага с целью атаковать его с тыла. Сигнал атаки — зеленая ракета».

— А дальше?

— Ну, мы сразу же воспрянули духом. Чтобы отвлечь внимание противника от того, что у него делается в тылу, наш батальон усилил по деревне огонь. Так прошло минут двадцать пять — тридцать. И вот вспыхнула зеленая ракета. Мы бросились вперед. Гитлеровцы, поняв, что окружены, стали сдаваться в плен.

Старший лейтенант посидел немного молча и заключил:

— Да, молодец он, капитан Зенин. Если б не его решительность и инициатива, неизвестно, сколько бы мы протоптались у той деревушки, сколько бы жизней положили…