Иван Франтишев - Слава героям

С группой красноармейцев Григорий ехал сейчас в штаб армии со срочным донесением. Стоя в кузове машины, мчавшейся по лесной дороге, он с тревогой думал, какую неожиданность готовит ему лес на сей раз. Может быть, вон за следующим поворотом засада, может быть, дорога вдруг оборвется и надо будет возвращаться назад. Было ведь такое, и не однажды…

«Нет, — в какой уже раз приходил Григорий к выводу, — у нас в Оренбурге лучше. Там степь — как море. Видно на десятки километров, особенно когда стоишь у штурвала комбайна. Какая же там красота! Все перед глазами — и волнуемый ветром ковыль, и суслик, вставший на бугорке на задние лапки, и беркут, парящий в высоте. А здесь…»

И вдруг, действительно, случилось непредвиденное.

Машина влетела во двор лесного хутора. Водитель, широкоплечий, скуластый сибиряк, резко затормозил машину и… оцепенел: двор был полон гитлеровцев. Пораженный неожиданной встречей, шофер с минуту не знал, что ему делать, а потом вдруг дал задний ход. Наткнувшись на пень, машина неожиданно резко накренилась, и Чумаков с четырьмя бойцами вывалились из ее кузова.

Увидев во дворе хутора машину с красноармейцами, гитлеровцы опешили еще больше, чем их противники. Они молча смотрели на происходящее, не зная, как поступить, — открыть огонь или поднимать руки вверх. Опомнились фашисты только тогда, когда машина уже была на дороге. Догадавшись, что русские случайно заскочили в их логово, гитлеровцы бросились за оружием. Лес наполнился трескотней автоматов. Били вслед убегающей машине, водитель которой не знал, что пять человек, находившихся в кузове, вылетели из него и остались на хуторе.

А Чумаков и его подчиненные уже вели бой. Укрывшись за каменной оградой, они стреляли из винтовок по выбегавшим из помещений гитлеровцам.

Из-за каменного крыльца по нашим бойцам открыл огонь станковый пулемет. Увидев его, Григорий сразу понял: пулемет угрожает им больше всего. Он хорошо укрыт, имеет большой сектор обстрела, направлен туда, куда как раз придется отходить красноармейцам. Пока будет цел этот пулемет, красноармейцы не смогут покинуть укрытия. А уходить надо, нельзя рассчитывать, что впятером они сумеют справиться с целым взводом немцев.

Осмотревшись, Чумаков решил перебраться к сараю. Укрываясь за его стеной, можно незаметно подойти к пулеметчику и уничтожить его. Он приказал красноармейцам усилить огонь, а сам побежал к сараю и… упал. Упал в кювет, проходивший здесь же, рядом. Это видели и красноармейцы, и гитлеровцы. И те, и другие решили, что Чумаков убит. Кто-то из врагов даже радостно воскликнул:

— Капут!

А Чумаков не был даже оцарапан. По кювету он подполз к сараю и, прижимаясь к его стене, пошел вперед. Выглянув из-за угла, он увидел немцев и метнул гранату. Пулемет замолчал.

Теперь можно было отходить в лес. Чумаков уже хотел дать такую команду, но в этот миг во двор хутора влетела вражеская танкетка. Красноармейцы открыли по танкетке беглый огонь. Когда танкетка приблизилась к тому месту, где стоял Чумаков, он бросил в нее гранату. Танкетку заволокло дымом.

— Быстро отходить в лес, — крикнул Чумаков сержанту Котову.

Его команду поняли. Один за другим красноармейцы отползали к лесу. Чтобы отвлечь от них внимание врагов, Григорий бросил в танкетку еще одну гранату.

С хутора он ушел последним. Красноармейцы ждали его метрах в трехстах в лесу. По лесной тропинке двинулись в путь.

За ночь они прошли не менее двенадцати километров. Дважды натыкались на немецкие сторожевые заставы. Утром прибыли в штаб дивизии. Чумаков передал начальнику штаба донесение, доложил о немецких заставах. Немного отдохнув, группа направилась в свою часть.

Полк, в который входил взвод Чумакова, с боями отходил к Ленинграду. Бойцы почернели, осунулись не от усталости, а от горькой обиды на то, что приходится отдавать врагу свою, советскую землю.

Под местечком Тюри в штыковом бою Чумаков был тяжело ранен. Санитары подобрали его еле живого и отправили в госпиталь.

Вылечившись, Чумаков вновь вернулся в строй, но не под Ленинград. Вначале учился на курсах, потом командовал ротой под Сталинградом и в самом Сталинграде. Его рота обороняла завод «Красный Октябрь». Потом она шагала по Брянщине, дралась в лесах Белоруссии.

Но с особым интересом следил Григорий за положением дел на Ленинградском фронте, считая его «своим» фронтом. И когда однажды услышал, что часть, в которой он служит, перебрасывается под Ленинград, искренне этому обрадовался…

Ночью 10 июня 1944 года рота заняла исходный рубеж для атаки. Чумаков еще раз собрал командиров взводов и вновь повторил, как кто должен действовать. Потом он прошел по траншее, поговорил с бойцами и, только убедившись, что все усвоили задачу, вернулся на свой наблюдательный пункт.

Третий взвод, которым командовал младший лейтенант Лепешкин, Чумаков поставил на правый фланг.

— Тебе даю больше всех, — сказал он Лепешкину: — взвод станковых пулеметов, отделение ружей ПТР и одно противотанковое орудие. Понятно? Вероятнее всего, противник ударит по нашему правому флангу.

— Понятно, товарищ старший лейтенант, — тихо ответил Лепешкин.

Он казался тихим, застенчивым человеком, но в бою был беззаветно храбр и рассудителен. Чумаков верил ему как самому себе.

Началась артиллерийская подготовка. Тишину ночи разорвали оглушительные выстрелы сотен орудий. Белая ночь стала какой-то оранжевой от зарева.

Когда огонь артиллерии стих, в воздух взвились одна за другой две красные ракеты — сигнал для атаки.

— За Родину, друзья, за Ленинград! — крикнул, поднявшись во весь рост, Григорий Чумаков и первым выскочил из окопа.

Прыгая через пни и воронки, стреляя на ходу, бежали за Чумаковым солдаты. Стремительным коротким ударом они выбили врага из первой траншеи и, не останавливаясь, пошли дальше.

Чумаков теперь шел чуть сзади наступавших. Зорко следил он за ходом боя, готовый предупредить всякую каверзу врага. В бою надо быть бдительным. Увлечешься, просмотришь что-нибудь — поплатишься десятком жизней. Таков закон войны.

Недалеко от лощины, протянувшейся справа, Чумаков заметил движение немцев. «Собираются контратаковать», — сообразил он и тут же попросил артиллеристов открыть по врагу огонь. Контратака фашистов была сорвана.

Рота продолжала идти вперед. Бой разгорался. За первой была взята вторая траншея, затем третья.

У озера фашисты встретили правый фланг роты шквалом огня. «Все правильно», — подумал Чумаков. Он ожидал этой встречи и, предвидя удар противника, вывел часть бойцов по заросшей кустарником лощине во фланг врагу. Фашисты не выдержали двойного удара. Деревня, которую они упорно обороняли, вскоре была занята нашими войсками.