Джессика Хайндман - Скрипка, деньги и «Титаник» [litres]

– Родриго Мой Пенис! – смеясь, распеваем мы с Дебби комичными баритонами, а Моррис так расстраивается, что выключает музыку.

Даже спустя много лет я помню эту песню. Я скачиваю ее и слушаю впервые за долгое время – и в памяти всплывают нью-йоркские пригороды, холодный осенний уикенд 2003 года и все, что я чувствовала тогда. Я вспоминаю, как после долгого дня на ярмарке у меня возникало особое ощущение свободы – оттого, что теперь я могу слушать любую музыку, а не только сочинения Композитора.

Однажды мне становится любопытно, о чем поется в песне о Родриго, и я ищу перевод слов с испанского. Оказывается, Родриго Мартинес (он же Мой Пенис) был сумасшедшим испанцем, считавшим своих гусей быками. Он путал птиц, издающих своего рода музыкальные звуки, с животными, которые выполняют тяжелую работу:

Композитор вальсирует с Ким под песню Сантаны «Прислушайся» [78] Oye Como Va. , но размер песни – пять четвертей, а вальса – три четверти, и все, кто находится сейчас на судне, отправившемся в ночной круиз по Мишн-бэй [79] Мишн-бэй – рукотворный залив в Сан-Диего. , недоуменно таращатся на них. Пары, танцующие в салоне сальсу, вынуждены уступать дорогу Композитору, который тащит за собой Ким, изображая нечто среднее между танго и вальсом. Он смотрит не на нее, а в сторону, на лице его снова улыбка велоцираптора – сплошные зубы и скулы, в глазах – панический страх. Музыканты, что играют сальсу, неотрывно наблюдают за Композитором, вальсирующим по салону. Доиграв песню, они объявляют перерыв и убегают со сцены; я замечаю, как один из оркестрантов выдергивает кабель, соединяющий лэптоп и колонки, и невольно задаюсь вопросом: такой ли уж живой этот живой оркестр?

На следующий день я решаю свалить от Композитора и остальных как можно дальше. Сунув в пластиковый мешок для стирки свой дневник, газету, банное полотенце и бублик с завтрака, отправляюсь в безлюдное местечко на пляже и провожу там весь день в одиночестве, любуясь Тихим океаном и глядя на резвящихся в прибое птиц.

Их так много, разных цветов и размеров – целый птичий мир. Они сбиваются в стаи и танцуют на песке. Крупные особи пикируют в воду с высоты, а через несколько мгновений выныривают с трепыхающейся в клюве рыбкой и взлетают высоко в туманное желтое небо, разбрызгивая крыльями морскую пену. Величавые птицы с длинными шеями и тонкими, как карандашный грифель, клювами расхаживают по пляжу. Маленькие птички ходят стайками, устраивают чехарду на берегу и выискивают в песке объедки. Крикливые чайки галдят и хлопают крыльями.

Одна маленькая чайка находит ракушку и делает вид, что в ней ничего нет, чтобы сородичи не затеяли драку. Она ждет, пока другие уйдут, принявшись невозмутимо чистить перышки. Но стоит им повернуться спиной, как она разбивает ракушку и вытягивает изнутри соленое мясо. Даже птицы знают, что притворство может быть полезным.

Редкий концерт классической музыки в Аппалачии обходится без «Весны в Аппалачах» Копленда. Что, впрочем, неудивительно. На школьных концертах мы исполняли «Весну» во всевозможных вариациях, целиком и по частям; танцоры в деревянных башмаках отплясывали под нее на деревенских ярмарках, а в церкви «Простые дары» [80] «Простые дары» – песня американской секты шейкеров; стала известна широкой публике, когда Аарон Копленд включил ее в свой балет «Весна в Аппалачах», а также в сборник фортепианных пьес «Старые американские песни». наяривали на пианино и цимбалах. Копленд, пожалуй, первый американский композитор, одинаково полюбившийся как высоколобым ценителям классики, так и деревенским простакам. Его пьесы стали образцом американской классической музыки: достаточно сложные, чтобы воспитывать вкус и чувство прекрасного, и довольно простые, чтобы им можно было подпевать; популярные и запоминающиеся – они годились даже для рекламы мяса. (Путешествуя по Америке, ты иногда представляешь, что не клубы дыма, а звуки «Ходауна» [81] «Ходаун» (Hoedown) – заключительная часть балета «Родео» американского композитора, пианиста, дирижера и педагога Аарона Копленда. Эта мелодия в девяностые годы использовалась в рекламе говядины. вырываются из выхлопной трубы вашего трейлера.) Музыка Копленда и есть мясо, картошка и яблочный пирог – действительно народная. Что может быть патриотичнее? В ней сама душа американской глубинки. Какой бы классической она ни была, она звучит к месту в любом актовом зале американской средней школы в Аппалачии.

В университете на курсе по истории музыки ты узнаешь, что, работая над «Весной в Аппалачах», Копленд думал вовсе не о твоей малой родине. Ему поручили сочинить балет для знаменитой балерины и хореографа Марты Грэм, и он назвал свое произведение «Балет для Марты». Переименовать его в «Весну в Аппалачах» незадолго до премьеры балетной постановки предложила сама Грэм (ее, в свою очередь, вдохновило стихотворение о бурлящем горном потоке, а вовсе не конкретное время года в конкретном месте). В последующие годы Копленда не раз удивляли признания людей в том, что они «услышали» в его произведении красоту Аппалачских гор. Они думали, что он создал свой балет, вдохновившись географической местностью, но в действительности сначала была музыка и лишь потом «географическое» название. Подобно этому получают свои имена и сочинения Композитора: «Рассвет над Атлантикой», «Звездный свет в Акадии», «Океанский утес». Тебе приходит в голову, что названия его пьес подобраны по тому же маркетинговому принципу, что и вкусы травяного чая: «успокаивающий», «бодрящий», «здоровый сон», «спокойный животик». Иногда клиент просто хочет, чтобы ему заранее сказали, что он должен почувствовать.

И все же, слушая Копленда, ты не можешь отделаться от мысли, что его музыка гораздо точнее, чем слова, передает дух американской глубинки, ее культурную сложность. Однако оказывается, что Аарон Копленд родился в Бруклине (а ты была уверена, что на ранчо в Канзасе). Еврей, открытый коммунист, гей, он подвергся гонениям в эпоху маккартизма [82] Маккартизм – политическое течение в Америке пятидесятых годов XX века (названо по фамилии его лидера сенатора Джозефа Маккарти), направленное против коммунистов и сопровождавшееся политическими репрессиями. и не мог открыто заявить о своей сексуальной ориентации. Ты поражаешься его великодушию, его готовности отдать Америке то, что она никогда не смогла бы дать ему: возможность быть услышанным во всей своей полноте, глубине и многообразности.