Филип Норман - Пол Маккартни. Биография

Хотя он знал, что она тяжело больна, сама эта тема никогда не обсуждалась. «Я просто улавливал невероятно сильную волну меланхолии. Как-то раз в студии Пол начал петь одну свою старую вещь под названием „Let Me Love You Always“ („Позволь мне любить тебя вечно“), и было совершенно понятно, о ком он поет и о чем он думает».

Линда тоже записывала песни собственного сочинения — для альбома, который, как им с Полом было ясно, станет посмертным. Одна из них, «Appaloosa» , прославляла ее любимую американскую пятнистую породу лошадей. Другая, «The Light Comes From Within» , была запоздалым выпадом против всех ее прошлых хулителей, немножко в духе «гневись, что гаснет свет земной» Дилана Томаса [70] Имеется в виду строчка из стихотворения Дилана Томаса «Не уходи покорно в мрак ночной» (в переводе Г. Кружкова). : «You say I’m lazy, you say I’m a hick / You’re fucking no one you stupid dick» («Говоришь, я дармоед, говоришь, я лапоть, / Ты сам никто, ты, тупой мудак»).

В остальном она ждала неизбежного со стоическим спокойствием. Девять месяцев назад она уже составила завещание и теперь заглядывала в будущее, которого никогда не увидит, обсуждая дальнейшее развитие Linda McCartney Foods с управляющим директором компании Тимом Трихарном, отбирая работы для своей новой фотовыставки и даже делая приготовления для первого Рождества, которое Пол с детьми должны будут встретить без нее. Вероятно, из всех отголосков судьбы его матери этот был самым болезненным: когда-то, умирая от того же недуга, Мэри Маккартни позаботилась, чтобы у них с братом Майклом после ее кончины остался набор постиранной и отглаженной одежды.

Чтобы гарантировать будущее Хэзер, первого и самого беззащитного ребенка Линды, документы на ее коттедж, стоящий на территории поместья, оформили на ее имя. Свадьба Мэри была перенесена на май — хотя, увы, и этот срок оказался слишком оптимистичным.

Линде хотелось оказаться в месте, где она бы точно знала, что защищена от посторонних глаз, и в начале апреля Пол увез ее на их простую, но укромную аризонскую ферму. Незадолго до отъезда она приняла участие в фотосессии со своей подругой Крисси Хайнд. При расставании Линда удержалась от привычного теплого объятия, из чего Крисси поняла, что та прощается с ней навсегда. «Она не хотела проявлять сентиментальность в такой момент. Она не хотела поддаваться грусти».

Она до последнего оставалась верна делу спасения животных, потратив 8 тысяч фунтов, чтобы выкупить у закрывшейся лаборатории большую группу щенков биглей. Последней, кому она позвонила — буквально когда вертолет до аэропорта уже стоял с запущенным двигателем, — была ее старая подруга-сподвижница Карла Лэйн. Она сказала Карле, что ее не будет только пять дней, а после этого ей понадобится, чтобы по саду бегала еще одна партия «спасенных» куриц. Услышав призыв Пола поторопиться, она вдруг непривычно добавила: «Я люблю тебя, Карла».

В Танке Верде стало ясно, что в ее распоряжении всего несколько дней, — ясно всем, кроме Линды, которая продолжала выезжать верхом до 15 апреля, когда ее окончательно покинули силы и ей пришлось перейти на постельный режим.

Перед Полом теперь стоял вопрос, стоит ли рассказывать Линде, что конец совсем близок. Он решил промолчать. «Я обсудил это с ее врачом, и тот сказал мне: „Я не думаю, что ей бы хотелось знать. Она такая сильная, целеустремленная леди и такая позитивно настроенная девушка, что я не вижу, какая ей от этого будет польза“».

Она умерла рано утром 17 апреля 1998 года, в возрасте пятидесяти шести лет. «Дети и я, мы все были рядом, когда она отходила, — потом вспоминал Пол. — Каждый из них смог сказать ей, как сильно они ее любят. И тогда я ей говорю: „Ты верхом на своем аппалузском красавце. Прекрасный весенний день, ясно-голубой воздух…“ Я едва успел выговорить последнее слово, как она закрыла глаза и тихо ускользнула».

Международные СМИ до сих пор ничего не знали об аризонском поместье Пола, и он был твердо намерен продолжать держать их в неведении. В заявлении, обнародованном через Джеффа Бейкера и послушно распространенном в эфире и в печати по всему миру, говорилось, что Линда умерла в Санте-Барбаре, Калифорния, на 400 миль западнее Танка Верде. «Санта-Барбара» всегда была кодовым словом, используемым сотрудниками MPL , когда семья уезжала отдыхать в Аризону.

Уловка была раскрыта только тогда, когда газетчики и бригады теленовостей массово высадились в предполагаемом месте трагедии в поисках развития сюжета. В ведомство шерифа Санта-Барбары не поступало никаких бумаг о кончине Линды, и местный коронер тоже не выдавал свидетельства о смерти с ее именем. Даже когда Arizona Daily Star запоздало определила правильный штат, название Танке Верде не упоминалось, и официального подтверждения выдачи свидетельства от коронера округа Пима тоже никто не дождался, ибо такая информация охранялась аризонскими законами о тайне частной жизни. Из-за этого стали даже появляться репортажи, что полиция расследует возможный случай оказания помощи при самоубийстве и долго искать «помощника» явно не придется.

Тогда Пол опубликовал второе заявление, где признался в обмане, но по-прежнему не стал выдавать семейное убежище: «Когда Линда умерла в прошлую пятницу в кругу семьи, это произошло в месте, личном для нее и ее семьи… Чтобы дать возможность членам семьи спокойно и без проблем вернуться в Англию, было сделано заявление, что она умерла в Санта-Барбаре. Члены семьи надеются, что смогут сохранить в тайне это единственное личное место, которое у них есть в мире».

Джефф Бейкер высмеял репортажи о самоубийстве с чужой помощью как «полный и абсолютный вздор», а доктор Ларри Нортон, на которого вышли журналисты CNN , засвидетельствовал, что, насколько ему известно, смерть произошла от естественных причин.

В начале мая небольшая группа из Общества по сохранению старинных зданий получила разрешение посетить мельницу на холме Хог-Хилл и проинспектировать реставрационные работы, которые велись в ней над тканями XVII века. Визит пришлось отменить, потому что именно в этот день Пол решил рассеять на склоне холма прах Линды.

Есть фотография, на которой они вдвоем в том же самом месте, — она была сделана несколькими годами раньше, в самый разгар лета. Он сидит на земле, жуя травинку; она — на своем аппалузском жеребце в длинном оранжевом платье, без седла и босиком. Счастливее не бывает.

Песня о Линде, в которой Пол больше всего раскрыл свое сердце, — «Waterfalls» с альбома McCartney II — была записана им еще в 1980 году, когда ни о какой нависшей тени не было и речи: «And I need love / like a second needs an hour / like a raindrop needs a shower» («И мне нужна любовь, / как секунде нужен час, / как капле нужен дождь»). Его вокал, обычно такой выверенный, поднимается до необычно высокого регистра, словно предчувствуя грядущее горе и одиночество: «And it wouldn’t be the same / If you ever should decide to go away» («И все будет совсем по-другому, / Если ты когда-нибудь решишь уйти»).