Филип Норман - Пол Маккартни. Биография

Центральный туннель, в котором стояла сцена, был настолько узким, что даже на своих деревянных мини-стульчиках девушки умещались только по семь в ряд, из-за чего напоминали детсадовскую группу, только с начесами и подведенными глазами. Каждой было отведено свое место, или «точка», поэтому все устраивались почти без толкотни и ругани. Для своих кумиров сидевшие впереди наводили идеальный лоск: разряжались в самое лучшее и прибывали на концерт, только-только вымыв голову, с пучками бигудей, которые снимались лишь за секунды перед выходом группы.

«Точкой» Фриды Келли было стоячее место у левой стены, лицом к выходу из крошечной подсобки, где группы переодевались и настраивались и откуда Боб Вулер делал свои знаменитые рифмованные объявления («Приветствую всех пещерных жителей! Добро пожаловать в лучшую из подземных обителей!») и во время перерывов ставил пластинки из личной коллекции. «Получалось, что нужно было провести час на ногах, но меня это никогда не беспокоило. Каждый раз было ощущение, что пролетело минут пять, не больше».

Фрида, чья жизнь потом была тесно переплетена с Beatles , вспоминает о тех днях как о времени наибольшей видимой близости между Полом с Джоном. «Пока они играли, казалось, будто они читают мысли друг друга. Одному только стоило сыграть ноту, или сказать слово, или просто кивнуть, и другой уже знал, что от него требуется. Джон, разумеется, ничего не видел, но очков на сцене никогда не носил. Если кто-то совал ему записку с просьбой, он бы все равно не смог ее прочитать, поэтому записка переходила к Полу».

Многие из девушек сидели или стояли так близко, что им не требовалось выкрикивать или даже поднимать голос, чтобы заказать песню. Пол до сих пор вспоминает парочку по имени Крис и Вэл, которые с сильным ливерпульским прононсом всегда просили одну и ту же вещь Coasters . «Спой „Searchin “, Пол», — тихим дуэтом умоляли они, растягивая название так, что получалось «sea-urchin» .

Джим Маккартни впервые узнал о концертах в «Каверн», найдя вымокшие от пота рубашки Пола — их пришлось отжимать над кухонной раковиной. Контора Джима при хлопковой бирже была всего в нескольких минутах ходьбы от Мэтью-стрит, и при первой же возможности он заскочил в клуб во время собственного обеда. Однако толпа перед сценой была слишком плотной, и он так и не смог привлечь внимания сына.

Тетя Мими видела Beatles в «Каверн» всего лишь раз, после чего поклялась, что ноги ее больше не будет в этом месте. Напротив, Джим, работавший всего в нескольких кварталах, часто заходил туда в обеденное время. Если вечером он собирался готовить на Фортлин-роуд, 20, то оставлял Полу купленные в обед отбивные или фунт сосисок, чтобы тот отнес их домой после концерта и положил в холодильник.

Оказалось, что Репербан не закрыт для Beatles навсегда. Ангажемент в клубе «Топ Тен» оставался в силе — при условии что им удалось бы как-нибудь избавиться от годового запрета на въезд, наложенного на Пола и Пита Беста после инцидента с «поджогом» в «Бэмби кино». Чтобы решить эту проблему, Пол от имени себя и Пита Беста сочинил покаянное письмо в западногерманский МИД. Несмотря на обычную для Пола грамотность и убедительность, оно содержало довольно серьезное приукрашивание фактов (отрицание всякого употребления алкоголя), а его главной целью было доказать, что их глупую, но безвредную шалость мстительный Бруно Кошмидер представил в совершенно искаженном свете:

Мы оба клянемся, что не имели ни малейшего намерения поджигать кинотеатр или умышленно портить имущество. За происшествием не стояло никакого злого умысла; более того, у поджога вообще отсутствовал какой-либо мотив. Это была просто глупая выходка, за которую, как нам кажется, мы должны были бы понести менее жесткое наказание.

Соответствующие ходатайства также были представлены в Гамбурге владельцем «Топ Тен» Петером Экхорном, а в Ливерпуле, через западногерманское консульство, — Алланом Уильямсом. В результате запрет на въезд Пола и Пита был снят с условием обещания хорошего поведения в дальнейшем и возмещения Экхорном стоимости авиабилетов, по которым их отправили домой. 1 апреля 1961 года Beatles начали свою 13-недельную вахту в клубе «Топ Тен», в ходе которой им также пришлось аккомпанировать «домашнему» солисту клуба Тони Шеридану.

Этот момент идеально подошел бы для того, чтобы без взаимных претензий и неловкости передать обязанности бас-гитариста Полу. Стю Сатклифф крайне устал от своего инструмента, овладеть которым в совершенстве ему все равно было не суждено, и собирался посвятить время своему истинному призванию. Он планировал вернуться в Ливерпульский колледж искусств, где подавал такие большие надежды, пока Джон не втянул его в рок-н-ролл. Ему предстояло завершить прерванные занятия, после чего можно было начать получать преподавательскую степень — учитывая его блестящие студенческие достижения, она ему была практически гарантирована.

Однако в последний момент колледж отказался зачислить его на преподавательский курс. Хотя никакого официального разъяснения не поступило, ему, видимо, не простили пропажу купленной студенческим профсоюзом аппаратуры, которую Quarrymen увели из коллежда еще в 1959 году. В итоге Стю и его увесистый бас Hofner President остались в составе Beatles , а Пол продолжил выполнять свою довольно неуместную, более приличествующую скиффлу, роль третьего гитариста. Но это продолжалось недолго. Красная Rosetti Solid 7, отслужившая на своем веку и обычной гитарой, и басом, теперь уже почти разваливалась и не окупила бы затрат на ремонт. В результате был проведен ритуал, который более поздние группы включали в программу своего шоу: Пол с помощью Джона, Джорджа и Пита просто разбили гитару на куски. Следом за этим он пересел за рояль, стоявший на клубной сцене, и использовал басовые клавиши для ритмических партий, с которыми не мог справиться Стю.

Они охотно вернулись к сексуальному раздолью Санкт-Паули несмотря на то, что и Джона, и Пола дома ждали постоянные подружки. У Джона это была Синтия Пауэлл, однокурсница по художественному колледжу, а Пол все так же поддерживал отношения с миниатюрной Дот Роун, у которой год назад, когда он еще был школьником, случился выкидыш. Пережив такую взрослую эмоциональную травму, они теперь снова «встречались», как положено подросткам, и Дот снова была в его полном распоряжении, одевалась и причесывалась так, как нравилось ему. Получив в подарок привезенное Полом из Германии золотое кольцо, она считала это негласным объявлением о помолвке, однако никогда не приставала к нему с вопросами о свадебных планах.

Дот и Синтия подружились и вместе жили жизнью, довольно похожей на жизнь армейских жен, по нескольку раз в неделю отправляя своим мужчинам за море длинные письма с фотографиями, подтверждающими неизменную верность образу Брижит Бардо. Им даже не приходило в голову поглядывать на сторону или беспокоиться о том, верны ли им их мужчины.