Михаил Шмелев - Фронтовая юность

Так в нашей программе подготовки заместителей комсоргов рот появились новые темы: «Стрелковый взвод в наступлении», «Оборудование огневых позиций роты», «Организация огневого сопровождения пехоты»… Занятия проводили офицеры штаба. И хотя беседы носили обзорный характер, польза от них была большая.

О наших курсах стало известно политотделу дивизии. Капитан Николайчук, не раз присутствовавший на занятиях, дал им положительную оценку. Вскоре мы узнали, что политотдел, обобщив наш опыт, посоветовал организовать подобные курсы и в других полках дивизии.

В двадцатых числах октября 1943 года, когда на оршанском направлении снова развернулись ожесточенные бои, нас, комсоргов полков, неожиданно вызвали в политотдел 36-го стрелкового корпуса. Начальник политотдела корпуса полковник Иван Ионович Новожилов говорил о том, как отметить 25-летие Ленинского комсомола, что сделать, чтобы еще выше поднять уровень воспитательной работы с молодежью. Было сказано, что комсомольцы и молодежь страны готовят письмо Центральному Комитету партии. Нас ознакомили с проектом письма. Это был ратный и трудовой рапорт, клятва юношества на верность Советской Родине.

Письмо обсуждалось в окопах, на огневых позициях, в боевых охранениях. Каждый молодой воин ставил под ним свою подпись. Мнение единое: клянемся народу, Центральному Комитету партии, что комсомольцы и молодежь полка не пожалеют сил и самой жизни, чтобы приблизить день окончательной победы над фашизмом. Агитаторы проводили беседы о славном пути комсомола, боевых делах комсомольцев полка и дивизии. Командиры частей в своих приказах отметили лучших из лучших бойцов и командиров.

В те дни многие молодые воины подавали заявления о вступлении в комсомол. Мы и раньше заботились о пополнении рядов ВЛКСМ, это помогало нам успешно решать задачу создания полнокровных ротных комсомольских организаций. Теперь же приток заявлений особенно усилился. Даже возникла проблема, как вовремя обеспечить вручение комсомольских билетов.

Как-то мы разговорились с командиром дивизии генерал-майором В. П. Шульгой. Он часто бывал в нашем полку и при встречах непременно интересовался комсомольской работой. Сейчас он спросил, сколько бойцов и командиров вновь принято в члены ВЛКСМ. Зашла речь и о вручении билетов.

— Со дня на день ждем капитана Николайчука, — сказал я.

— А почему только он вручает билеты? — спросил командир дивизии.

Я не знал, что ответить. Так уж было принято, что комсомольские билеты вступившим в ВЛКСМ вручал помощник начальника политотдела по комсомольской работе, изредка — начальник политотдела.

— Непременно буду у вас завтра, — сказал генерал, — лично вручу товарищам билеты.

Командир дивизии будет вручать комсомольские билеты?! Это что-то новое. Такого я еще не видел.

Надо ли говорить, какое чувство испытывали бойцы, получая комсомольские билеты из рук заслуженного военачальника. В. П. Шульга стал военным еще в 1922 году. В тридцатых годах, когда мои сверстники десятки раз смотрели кинокартину «Чапаев», Василий Павлович служил в 25-й Чапаевской дивизии — командовал взводом, ротой, а затем был начальником штаба батальона. Будущий комдив уже был награжден орденом, а мы делали только первые шаги в завоевании значков «Ворошиловский стрелок», ГТО и ГСО. И вот теперь он ведет нас в бой, напутствует воинов, вступающих в ряды Ленинского комсомола.

Комсомольские билеты вручали также майор Максим Григорьевич Пташкин, член партии с 1918 года, Лука Иванович Лукин (наш почтальон Лукич), коммунист с 1920 года. Оба они — участники гражданской войны, награждены орденами и медалями. Вручали комсомольские билеты и коммунисты, вступившие в партию в самые тяжелые для Родины дни 1941 года. Почтенные и уважаемые люди. Получить из их рук комсомольский билет с отцовским напутствием — это большая честь.

Из показаний пленных было ясно, что противник хорошо укрепил свои позиции. Передний край своей обороны гитлеровцы назвали так: «Первая восточная неприступная линия «Пантера».

Командир полка требовал от командиров и политработников серьезно готовиться к предстоящим наступательным действиям. Он постоянно напоминал: «Рассказывайте людям об укреплениях врага. По всему видно: впереди — тяжелые бои. Запугивать, конечно, не надо, но пусть каждый боец знает: враг еще силен, драться будет отчаянно».

Эти указания определяли теперь всю нашу агитационно-массовую работу. Бывая в подразделениях, офицеры штаба знакомили солдат и сержантов с обстановкой на фронте, с системой оборонительных сооружений врага, говорили о важности нашего участка фронта. Люди хорошо понимали неизбежные трудности войны и настойчиво готовились к новым боям. «Наш путь домой, — часто можно было услышать в подразделениях, — лежит через Берлин».

В некоторых ротах комсомольцы сделали миниатюрные макеты местности, по которой предстояло наступать. На них были обозначены деревни, дороги, вражеские артиллерийские батареи, пулеметные и минометные огневые точки. Бойцы часто собирались у макетов и вели разговоры о том, как лучше и безопаснее действовать на том или ином направлении.

Наступление возобновилось после двухчасовой артиллерийской подготовки. С переносом артиллерийского огня в глубину обороны противника наш полк на своем участке овладел первой, а затем и второй линией траншей.

Ночью гитлеровцы несколько раз контратаковали боевые порядки полка. Врываясь в расположение наших войск, отдельные танки и самоходные установки иногда прорывались на расстояние 150 метров до НП полковника Додогорского.

Жестокий бой длился всю ночь. Его особенность состояла в том, что противник бросил против нас большое количество танков. Бойцы часто пускали в ход и противотанковые гранаты, и бутылки с горючей жидкостью. Но особенно большая нагрузка выпала на долю полковых артиллеристов. Только расчет сержанта Фролова за ночь подбил три вражеских танка. Очень хорошо действовал в этом расчете комсорг батареи Василий Гречишников. Никогда не унывающий, он не только обеспечивал точную наводку орудия, но и служил для товарищей примером бесстрашия, выносливости, боевой отваги.

Когда гитлеровцы несколько ослабили огневое воздействие, а их танки ретировались, наш полк стремительным броском продвинулся еще дальше вперед. Противник был отброшен на рубеж Новое Село, Пущаи, Киреевка, который назывался «Вторая восточная линия «Пантера».

Поступил приказ перейти к обороне. Спешно отрывались траншеи, ходы сообщений, оборудовались огневые позиции для всех видов стрелкового оружия, строились блиндажи.

Но недолго нам пришлось пробыть здесь: полк, как и дивизия, передислоцировался на другой участок фронта. Мы были выведены в район деревень Кисели, Сентюри, Трохименки, что в 10–15 километрах от передовой.