Евгений Матонин - Сидней Рейли: Жизнь и приключения английского шпиона из Одессы

Однако вскоре оказалось, что дела у союзников на Севере идут совсем не блестяще. Никакими десятками тысяч солдат и офицеров там, конечно, и не пахло. Даже к концу 1918 года в Архангельской группировке насчитывалось примерно 6300 англичан, 5300 американцев, 1700 французов и около 3000 белогвардейцев. Конечно, с такими силами нечего было и думать о наступлении на Москву. Как писал Локкарт, произошло именно то, чего он опасался и против чего всегда выступал — «интервенция с безнадежно слабыми средствами явилась одной из тех полумер, которые в политике равнозначны преступлению».

Уже на следующий день после высадки сотрудники ВЧК окружили и обыскали английскую и французскую миссии в Москве и арестовали многих их сотрудников. Локкарта и французского генерального консула Фернана Гренара, впрочем, не тронули. У Локкарта потребовали освободить помещения в отеле «Националь» — они были переданы профсоюзам. В ответ на обыски англичане и французы заявили, что разрывают с Советской Россией дипломатические отношения и требуют свободного выезда. Чичерин против этого не возражал, но сказал, что в Архангельск дипломатов они все равно не выпустят, а других путей в Европу нет — на Западе его перекрывают немцы. Если только через Афганистан или Персию, но вряд ли эта дорога устроит их. Так что придется им задержаться в Москве.

Разведчики оказались еще в более тяжелых условиях, чем дипломаты. Теперь они могли с полным правом рассматриваться советскими властями как шпионы враждебных государств — с соответствующими последствиями. Джордж Хилл вспоминал, что накануне интервенции они обсудили ситуацию и решили, что он и Рейли останутся в России после предполагаемого отъезда союзных миссий на нелегальном положении. При этом Рейли должен был по-прежнему вести разведку против большевиков и заниматься «активными мероприятиями», то есть борьбой с ними, а Хилл продолжил бы организовывать диверсионные акции против немцев на Украине и отвечать за работу курьерской службы — агентов, доставляющих сведения «за линию фронта».

Рейли в своих записках высказывает немного другую версию этой договоренности. Из нее вытекает, что он должен был остаться в Москве «главным»: «Было принято решение, что капитал Хилл останется в Москве, чтобы помогать мне в разведывательной работе. Никто не мог пожелать себе более храброго и более преданного помощника. Кроме того, американский агент Каламатиано и французский Верта-мон должны были скрываться в городе. Мне, как агенту британской разведки в Москве, предложили встретиться с ними и договориться относительно нашего дальнейшего сотрудничества».

Хилл был уверен в том, что его арестуют одним из первых. Узнав по своим каналам, что приказ о его аресте действительно подписан, он не стал долго ждать и быстро покинул свой номер в отеле «Унион». Все вещи он оставил на месте, даже «трофейный» «Маузер», которым очень дорожил. С собой он захватил лишь шпагу-трость. На другой конспиративной квартире он сжег в печке свою английскую одежду, надел косоворотку, кепку и поношенные сапоги. Вскоре один из его людей принес ему паспорт на имя некоего прибалтийского немца, торговца Георга Бергмана.

Таким образом, Джордж Хилл исчез, а Георг Бергман поселился в небольшом домике в Замоскворечье вместе со своей секретаршей и ее подругами — англичанками по рождению, но русскими по воспитанию [37] Интересно, что в переводе с английского на русский «Хилл» означает «холм», а «Бергман» — с немецкого на русский — «горец», «человек гор». Специально ли Хилл так переиначил свою фамилию или это было просто совпадение? . Еще несколько дней Хилл просидел дома, отращивая бороду, которая оказалась ярко-рыжей, неаккуратной и, по его словам, «рождала ощущение ничтожности».

Перед тем как проделать с собой все эти шпионские трансформации, Хилл еще успел позвонить Рейли и описать ему ситуацию. Вероятно, сказал он, Рейли теперь тоже могут арестовать, поэтому он советует ему перейти на нелегальное положение.

Так это было или не совсем так, но именно тогда Рейли тоже окончательно ушел в подполье. «С этого момента и начинается моя активная борьба с сов. властью, выразившаяся главным образом в военной и политической разведке, а также изысканий тех активных элементов, которые могли бы быть использованы в борьбе с сов. правительством», — вспоминал он.

Другими словами, получается, что Рейли пытался организовать переворот с целью свержения большевиков. Во всяком случае, сам он признавал это. И так же утверждали чекисты. Но что же было на самом деле?

О том, что происходило дальше, известно, в основном, из материалов так называемого «дела Локкарта», которое в советской истории получило еще название «заговора послов». «Заговор» был раскрыт ВЧК, и, согласно официальной советской версии, его готовили Роберт Брюс Локкарт, посол Франции Жозеф Нуланс и посол США Дэвид Роуленд Фрэнсис и другие иностранные представители в Советской России. Цель заговора состояла в том, чтобы захватить Кремль, арестовать Ленина и других большевистских руководителей, совершить военный переворот, занять Вологду и открыть дорогу иностранным интервентам, высадившимся в Архангельске, на Москву. Сидней Рейли вроде бы играл в заговоре ключевую роль — он должен был организовать операцию по захвату Кремля и аресту Ленина. Именно Рейли, по версии чекистов, возглавлял боевое крыло заговорщиков.

Впрочем, до сих пор продолжаются споры: в какой степени заговор на самом деле готовился противниками большевиков, а в какой был инспирирован ВЧК с целью проникнуть в планы контрреволюционных организаций, связанных с иностранцами, а потом, после покушения на Ленина 30 августа 1918 года, использован как один из поводов для развязывания «красного террора»?

Да и других вопросов немало. Например: действовал ли Рейли самостоятельно или взаимодействовал с Локкартом? Одобряло ли идею переворота и ареста Ленина британское правительство? В общем, туман вокруг «заговора послов» окончательно не рассеялся и сегодня, через сто с лишним лет. Но тем не менее…

«В Москве я немедленно приступил к заговору по свержению режима террора, — говорится в записках Рейли, изданных позже его вдовой. — При этом я должен был действовать весьма осторожно. ЧК имела своих осведомителей везде. Исходя из этого, схема организации была составлена по системе “пятерок”. Каждый участник заговора знал только еще четверых членов ячейки. Я сам находился вверху пирамиды и знал единомышленников не лично, а лишь опосредованно… Таким образом, если бы одно из звеньев было разоблачено, остальные риску провала не подвергались и раскрытие заговора коснулось бы только узкого круга лиц».