Марта Петерсон - Вдова-шпионка. Как работа в ЦРУ привела меня из джунглей Лаоса в московскую тюрьму

Билл был очень умен. Он сказал, что в детстве каждое лето ездил в лагеря для одаренных детей. Его отец в пятидесятых был ученым-ядерщиком в Ок-Ридж, штат Теннесси. Билл работал в научной секции посольства и весело проводил время, пытаясь сотрудничать с советскими коллегами при проведении экспериментов и совершении научных открытий.

В рамках этих совместных экспериментов научная секция посольства организовала доставку в Москву низкотемпературного магнита из американской лаборатории, чтобы советские ученые смогли провести свою часть советско-американского эксперимента. Магнит был огромным, но очень хрупким. В лаборатории его погрузили на платформу особой конструкции, которую прицепили к грузовику “Мак”, в буквальном смысле завезли на борт гигантского американского военно-транспортного самолета C-141 “Старлифтер” и отправили в Москву. Советская сторона хотела, чтобы ВВС США закрасили опознавательные знаки на корпусе самолета и советские граждане не узнали, что этот могучий самолет прилетел из Америки. У ВВС СССР еще не было самолета сопоставимой модели. Но американцы отказались выполнить это требование, и в московском аэропорту Шереметьево приземлился самолет со всеми опознавательными знаками ВВС США.

Работники аэропорта залезли на кабины своих грузовиков, выстроившихся вдоль взлетной полосы, чтобы посмотреть, как могучий американский самолет садится и едет по аэродрому. ВВС США позволили советским чиновникам подняться на борт, понимая, что сверхсекретное оборудование находится не на виду. Мы тоже большой толпой погрузились в американский желтый школьный автобус и отправились смотреть на уникальную и весьма патриотическую демонстрацию американской мощи на советской земле. У одного из американцев в нашей группе был фотоаппарат “Полароид”, которого в Москве в те годы было не достать. Он фотографировал сгрудившихся у самолета русских, которые приходили в восторг, рассматривая после свои мгновенные фотографии.

По требованию советских властей “Мак” должен был отправиться в лабораторию посреди ночи, чтобы советские граждане не увидели его на улицах Москвы, поскольку он был выкрашен в цвета американского звездно-полосатого флага после празднования двухсотлетия США, состоявшегося годом ранее. В тот день я гордилась Америкой, которая демонстрировала свое величие в Москве.

Биллу нравилось жить в Москве. Он купил себе красный двухместный кабриолет “Мерседес”, в котором души не чаял. Сотрудники КГБ без труда выслеживали его, потому что другой такой машины в Москве не было. Билл считал себя дамским угодником и встречался со всеми незамужними иностранками, которые вращались в дипломатических и предпринимательских кругах Москвы. Американцам из посольства не разрешалось сближаться с русскими. Мы с Биллом быстро пришли к пониманию и не завели романтических отношений.

В день парада мы с Биллом поехали в центр окольными путями. Я сочла это полезным и начала продумывать различные маршруты поездки из дома на работу. На “Жигулях” не было бокового зеркала с пассажирской стороны, что не позволяло мне время от времени бросать в него взгляды, проверяя, не установлена ли за мной слежка. Пока Билл вел машину, меня так и подмывало обернуться и посмотреть, не следят ли за нами, но мне не хотелось, чтобы он заподозрил, что я работаю на ЦРУ. Мой интерес к слежке вполне мог натолкнуть его на эту мысль.

Парад на Красной площади произвел на меня большое впечатление. На обозрение выставлялась советская военная техника, расчеты солдат маршировали идеально в ногу, на подступах к Красной площади стояли толпы советских граждан с флагами и транспарантами. Билл сказал мне, что на параде работают сотрудники некоторых секций посольства. Американские офицеры из военного отдела должны были определять, какие типы новых вооружений демонстрируются на параде. Сотрудники политической секции докладывали, кто появляется на балконе над Мавзолеем Ленина и в каком порядке, давая чиновникам из Вашингтона информацию о любых возможных перестановках во власти. Генеральным секретарем в то время был Леонид Брежнев, который оставался на своем посту до конца моей командировки. Председателем КГБ был Юрий Андропов. Показывая милиционерам свое посольское удостоверение, Билл смог провести нас на край Красной площади, но оттуда было сложно разглядеть лица этих исторических личностей. И все равно меня изумляло, что я своими глазами вижу сцену, которую каждый ноябрь показывали в американских новостях.

После парада мы вернулись домой, и Билл сварил спагетти, которые оказались на удивление вкусными. Но даже больше, чем настоящей еде, я обрадовалась появлению нового друга, который рассказывал мне о жизни в Москве. И все же я понимала, что для меня этот город будет другим.

На следующий день, в субботу, я рано вышла из дома, чтобы самой осмотреться по сторонам. Главное, что это была моя первая возможность проверить, следит ли за мной КГБ. В офисе полагали, что КГБ следит за всеми вновь прибывшими американцами, пока не будет установлено, работают ли они в ЦРУ. Как ни странно, под подозрением у КГБ было несколько не связанных с ЦРУ сотрудников посольства. Они дразнили слежку и пытались сбросить ее, делая резкие повороты и меняя направление движения, а также подбирали советских автостопщиков, которых КГБ приходилось выслеживать, идентифицировать и допрашивать. Не связанные с ЦРУ, но подозрительные сотрудники посольства были весьма полезны московскому отделению ЦРУ, потому что они отвлекали на себя команды наружного наблюдения, оставляя настоящих офицеров ЦРУ без надзора, и раздували количество возможных офицеров ЦРУ, за которыми приходилось следить КГБ.

По улице Вавилова я дошла до станции метро “Университет”. Идти пришлось долго. Чтобы доехать до посольства, мне нужно было выйти на станции “Парк культуры” и пересесть на Кольцевую линию, которую я изучила очень хорошо. Я вышла на одной из ближайших к посольству станций под названием “Краснопресненская” и решила пройти по Арбату, самому современному проспекту Москвы, вдоль которого выстроились высотки из стекла и металла. Я следовала логичному маршруту нового сотрудника посольства, гуляющему по центру Москвы: Красная площадь, Кремль, собор Василия Блаженного, огромный Государственный универсальный магазин, или ГУМ, гостиницы “Националь” и “Интурист”. Я знала, что на этом маршруте заметить слежку будет почти невозможно, но через несколько часов планировала пойти домой, надеясь, что увижу слежку на последнем этапе своей прогулки. И я хотя бы не вела себя, как чрезмерно усердный оперативник, который пытается узнать все и сразу.