Олег Куденко - Орбита жизни

Вскоре Юрий вернулся на свое место, перекусил, и пока Москва была еще далеко, начал отвечать на вопросы корреспондентов.

Где-то около столицы из облаков вынырнули семь боевых самолетов. Юрий заметил, как они разошлись на виражах, а потом подстроились по два у крыльев и три — сзади. Юрий прильнул к иллюминатору, долго махал пилотам рукой. Потом на листке бумаги быстро написал несколько коротких строчек: «Друзьям летчикам-истребителям. Горячий привет! Юрий Гагарин». Позвал бортпроводницу:

— Если вам не трудно, попросите, пожалуйста, радиста, пусть передаст ребятам.

Стюардесса ушла, а Юрий вновь повернулся к иллюминатору.

Прошло мгновение, и самолеты эскорта, как по команде, все враз чуть качнули крыльями. Гагарин засмеялся — быстро работает радист.

Тем временем лайнер заметно сбросил высоту. Внизу в разрывах туч замелькали подмосковные леса и поселки. Внизу Москва. Широкий круг над городом. Кремль. Улицы пестрят крошечными фигурками людей. Толпы. Их хорошо видно. Флаги. Юрий взволнован. Всего этого он никак не ожидал увидеть. А самолет, заложив крутой разворот, идет в сторону Внукова. Снова круг. Ушли в сторону истребители. Еще несколько минут, и бежит под колеса бетонная полоса из серых шестигранников, прочерченных следами покрышек.

— Приехали. Вот мы и дома!

Мать и отец пристально смотрят на иллюминаторы, потом на трап, на открытую дверь.

«Почему же он не выходит? Самолет прилетел, а человек не выходит. Может, покалечился? Может, вынесут одну урну на красной подушке?» — думал Алексей Иванович.

— Что случилось? Почему не выходит? — тревожно спросил он.

И тут же услышал спокойный, добрый голос женщины, стоявшей рядом:

— Вы не волнуйтесь, выйдет ровно в 13 часов. Видите, красная дорожка ему выстлана. Никому еще не стелили. Большой почет вашему сыну оказан. Все идет по порядку. Да вот и он!

И точно, вслед за ее словами Юрий, бодрый, невредимый, быстро сбегает по трапу и, чеканя шаг, направляется к ним.

У Алексея Ивановича словно защипало глаза, может, от холода или от ветра. Мать тоже концом платка смахнула слезу.

Юрий быстро шагает по красной дорожке, что ведет прямо к правительственной трибуне. Сначала глаза его видят лишь людей, аэровокзал и алое полотнище на его фасаде — «Честь и слава товарищу Гагарину, пионеру освоения космоса!»

Он читает это мгновенно и тут же перестает думать обо всем, кроме рапорта. Он идет прямо и строго, стараясь ступать твердо и смотреть только перед собой. Но вот взгляд его ловит знакомые, родные лица. Валя в серой шапочке и шубке… мать… отец… Хорошо, что привезли!..

Ковер кажется бесконечным. Посредине этой «стометровки славы» у него развязался шнурок на ботинке. Юрий улыбается и, вздохнув, твердо продолжает свой путь.

Остановившись перед руководителями партии и правительства, он берет под козырек и рапортует:

— Рад доложить вам, что задание Центрального Комитета Коммунистической партии и Советского правительства выполнено.

Первый в истории человечества полет на советском космическом корабле «Восток» 12 апреля успешно совершен.

Все приборы и оборудование корабля работали четко и безупречно.

Чувствую себя отлично.

Готов выполнить новое любое задание нашей партии и правительства. Майор Гагарин.

Руководители партии и правительства сердечно обнимают Юрия. Все растроганы. У многих повлажнели глаза.

К Гагарину подбегают ребятишки, дарят букеты цветов. Юрия приветствуют дипломаты, представляющие в Москве свои страны. Над затихшим аэродромом величественно разносятся звуки Государственного гимна Советского Союза. Гремит артиллерийский салют.

Вместе с руководителями партии и правительства Юрий идет вдоль перрона аэровокзала, запруженного народом. Вспыхивают блицы, трещат кинокамеры. К Гагарину протягиваются тысячи рук, звучат восторженные выкрики. Затем Юрий садится в открытую машину, увитую гирляндами красных роз.

Длинная вереница торжественно черных машин устремляется к Москве. Рядом с головным серым лимузином, не отставая ни на шаг, следует почетный эскорт мотоциклов.

Все это кажется Юрию нереально-сказочным, сверхпраздничным. Подобного он еще никогда не видел. И уж, конечно, не мог и предполагать, что его будут встречать с такими почестями.

Его удивляют плотные шеренги радостно возбужденных людей, стоящие вдоль всего шоссе.

Словно желая сделать эту всеобщую радость ярче, наряднее, выглянуло солнце. Заиграли густой зеленью ели и сосны, ослепительно заблистала вода в придорожных канавах, засеребрились белые стволы берез вдоль шоссе. Засветился, заполыхал кумач и бархат знамен, флагов, флажков. Юрий с удивлением смотрит на свои портреты, на праздничное убранство улиц.

Валя уже все это видела по дороге во Внуково, но она тоже удивлена.

Машины медленно проезжают мост и через Боровицкие ворота поднимаются на Кремлевский холм. В Кремле чисто, солнечно, тихо. А у его стен бушует людской прибой. Звучит музыка, слышны громкие голоса тысяч взволнованных москвичей. Голоса сливаются в один звук, словно и впрямь гуляют у стен волны.

…Тем временем, пока торжественный кортеж двигался к Кремлю, с другого конца Москвы в центр пробирался отряд космонавтов. Сначала без особенных приключений ехали служебным автобусом. Затем движение стало замедляться: толпы людей на улицах начали сгущаться. Вскоре автобус пришлось оставить — дальше проехать было нельзя. Двинулись пешком.

Ребят удивило такое необычное для будней стечение народа на улицах. Все, как в большой праздник: радостно оживленные колонны, флаги, оркестры. Поддавшись царившему вокруг веселью, ребята сначала тоже беззаботно смеялись, пели, но чем ближе к центру, тем серьезнее они становились: считанные минуты оставались до начала митинга, а движение их шло все медленнее и медленнее. Посредине улицы Кирова летчиков и вовсе так стиснули, что вся группа остановилась, буквально затертая в толпе.

— Время идет! — крикнул кто-то. — Надо спешить.

— Тут спеши не спеши, ничего не сделаешь. Надо двигаться вместе со всеми, — рассудительно заметил Андриян.

— Тогда опоздаем!

— Товарищи, разрешите нам пройти, — напирая плечом на ближайшие спины, — решительно сказал Валерий. — Разрешите, мы — космонавты!

Слова эти, сказанные в отчаянии, возымели свое действие, но совсем не то, которое ожидал говоривший.

— Ладно заливать баки! Все сегодня космонавты! Всем на площадь надо!

Тут уж не выдержал Григорий.

— Паша, покажи им документы! Ты поближе, а то я руку не вытащу.

— Тут уж никакие документы не помогут… — дипломатично ответил Павел.

— Ну как же не помогут, ведь у нас приглашение на трибуну!