Зинаида Главан - Слово о сыновьях

Со всех концов Советского Союза и из-за рубежа приезжают сюда десятки тысяч людей.

В скорбном молчании проходят они по залам музея. С портретов смотрят на них ставшие такими родными и близкими лица членов штаба «Молодой гвардии»: улыбающееся, с ясным и твердым взглядом лицо Олега Кошевого; открытое и умное Ивана Земнухова; задумчивое прекрасное лицо Ульяны Громовой; смущенное, но затаившее в себе небывалую храбрость и находчивость Сергея Тюленина; жизнерадостное с мягкой улыбкой и лукавинкой во взгляде Любы Шевцовой: серьёзное и мужественное Ивана Туркенича, погибшего на фронте в 1944 году.

Здесь висят портреты и рядовых молодогвардейцев, о боевых делах которых рассказывается в романе А. Фадеева. Рядом портреты руководителей большевистского подполья коммунистов Лютикова и Баракова.

На картинах и фотографиях отображены важнейшие эпизоды из боевой деятельности «Молодой гвардии». За стеклянными витринами выставлены пожелтевшие листовки, временные комсомольские билеты, отпечатанные в тайной типографии.

В музее собраны личные вещи членов «Молодой гвардии»: книги, ученические тетради, дневники. Здесь можно увидеть пальто Сергея Тюленина, вышивки, которыми так любили заниматься Майя Пегливанова, Нина Минаева, Тося Мащенко. В бутылке хранится большой огурец, выращенный Сережей Левашовым. Стоит здесь и крупорушка, сделанная моим сыном Борисом в тот страшный день.

В книге отзывов — тысячи записей на различных языках.

Старшина Макаров, кавалер ордена Славы, пишет:

«Римляне свято чтут память юноши Сцеволы, отдавшего руку на сожжение в знак того, что он не откажется от республиканских идей. Это великий подвиг, но перед тем, что сделали герои Краснодона, подвиг Сцеволы бледнеет.

Юноши и девушки нашей страны всегда будут помнить о вас, дорогие товарищи!»

…Двенадцатое сентября 1954 года навсегда останется в моей памяти. В этом день в Краснодоне состоялось открытие памятника молодогвардейцам. Погода стояла теплая, солнечная, и в городе с утра царило необычное оживление. У памятника заканчивались последние приготовления: поливали цветы, прибивали портреты, вывешивали лозунги.

Сюда съехались многочисленные делегации, представители молодежи со всех концов страны.

Митинг открыл секретарь ЦК ЛКСМ Украины тов. Шевель. Выступили на митинге секретарь Ворошиловградского обкома партии тов. Клименко, проходчик шахты имени Олега Кошевого тов. Чураков, член подпольной комсомольской организации «Молодая гвардия» учительница Нина Иванцова.

Под звуки государственного Гимна Украинской ССР тов. Шевель перерезает ленточку. Покрывало падает и обнажает стоящую на постаменте из серого и розового гранита бронзовую скульптуру высотой в 12,5 метра. Она изображает молодогвардейцев в момент принесения клятвы на верность Родине.

На памятнике надпись:

«Героям «Молодой гвардии» от Ленинского Коммунистического Союза Молодежи Украины».

Много цветов растет у подножия памятника. Много людей приходит каждый день к нему.

В первых числах января 1945 года подъезжали мы к селу Царьград. И невольно вспомнилось мне, как 25 лет тому назад, молодая, полная сил и энергии, с душевным трепетом перед незнакомой мне жизнью въезжала я в это село. Здесь родились и провели свое детство мои сыновья. Здесь наша дружная семья была вместе. Вместе жили, вместе верили, что наступит лучшая жизнь. Грянула война. Сколько бед принесла она нашему народу, сколько горя!

Самое дорогое для матери — дети. Их я потеряла на войне. Мы вернулись в Царьград постаревшие, осиротевшие. И домик наш, кажется, постарел и сгорбился от невзгод и испытаний. Он будто согнулся от горя на пустом дворе, и ветер пронизывает его худые стены. Ни одного дерева вокруг него, только кое-где торчат черные пни. Оккупанты уничтожили все: любовно выращенный нами сад, виноградник, цветник.

Я сажусь на уцелевшую скамейку и смотрю на крыльцо. И мне все кажется, что вот сейчас выбегут на него Боря и Миша с ведерками и лопаточками в руках, и мы втроем отправимся поливать грядки и цветы. Но дом молчит. Никогда больше я не услышу голосов моих сыновей. Никогда не пробежит по улицам села Миша, никогда не запоет свою любимую «Кодруле, кодруцуле» Боря… Никогда! Трудно поверить, что мы, старые, живы, а их нет на свете. Трудно.

В селе люди знают о подвиге молодогвардейцев и о мученической смерти Бориса. По вечерам у нас бывают односельчане. Они подолгу засиживаются, расспрашивают о боевых делах комсомольцев Краснодона, восхищаются их смелостью и мужеством, рассказывают о том, что натворили гитлеровцы в Царьграде. И мне опять вспоминаются июльские вечера 1919 года, когда к нам, только что приехавшим из России, вот так же шли люди и с живым интересом расспрашивали о революции, о Ленине, о победах Красной Армии в гражданской войне. Четверть века прошло с тех пор, новое поколение людей выросло за это время, поколение, которому рядом со старшими выпала большая честь — отстоять завоевания Великого Октября.

Я брожу по селу, и меня невольно тянет в те места, где часто бывали Боря и Миша. Вот каменная школа — в ней учились мои сыновья. Сохранилась парта, за которой сидел Борис. Теперь за ней сидят лучшие ученики, отличники учебы. Мне вспоминается теплый сентябрьский день 1926 года, когда я за руку вела шестилетнего Борю в первый класс. Как давно это было… и как будто вчера.

Царьградцы чтут память своего земляка. На нашем домике установлена мемориальная доска, на которой золотятся буквы:

Именем Бориса назван сельский клуб.

Тридцатого октября 1945 года был опубликован Указ Президиума Верховного Совета Молдавской ССР:

«Идя навстречу пожеланиям крестьян села Царьград, Дрокиевского района, Сорокского уезда, в целях увековечения памяти погибшего смертью героя члена подпольной комсомольской организации «Молодая гвардия», верного сына молдавского народа Бориса Главана, переименовать село Царьград, Дрокиевского района — родину Бориса Главана — в село Главан».

Педагогическому училищу в Бельцах, в котором учился Борис, и Дому пионеров в Сороках присвоено имя Бориса Главана. У здания педучилища возвышается памятник Борису. С ранней весны и до поздней осени цветут вокруг него цветы.

Весной 1946 года тяжело заболел мой муж. По совету врачей, нам пришлось переехать в Кишинев.

В жаркий июльский день покидали мы село Главан. Многие пришли проводить нас.

Когда мы выехали из села, я долго оглядывалась, стараясь не потерять из виду наш домик, с которым связано столько воспоминаний. Но вот дорога спустилась в лощину, и родное село скрылось за холмом.