Зинаида Главан - Слово о сыновьях

Спустя два года окончил сельскую школу и Миша. Его отдали в Сорокское ремесленное училище. Туда же мы вскоре перевели и Борю. Братья снова были вместе.

А в доме без детей стало уныло и пусто. Вся моя жизнь теперь свелась к мучительному ожиданию того дня, когда мои дорогие мальчики приедут домой на каникулы.

Но вскоре и мы с мужем покинули Царьград.

Ребята ждали каникул с неменьшим нетерпением. Учиться в ремесленном было нелегко. С утра до обеда проходили теоретические занятия, а после обеда нужно было работать в производственных мастерских. На подготовку уроков оставалась только ночь. Ребята сильно переутомлялись. Но зато, когда они, бледные, похудевшие, приезжали домой, мы старались создать все условия дли их отдыха.

Однажды Боря приехал озабоченный. Сняв форменный пиджак, он стал рассказывать:

— В нашем классе двух учеников хотят исключить из училища.

— А что такое? Почему? — спросил Григорий Амвросиевич.

— Понимаешь, папа, они очень бедные и не могут уплатить за учение. Им надо как-то помочь. Мы с Мишей всю дорогу говорили об этом, думали, как можно поддержать ребят. Но ничего не придумали.

Теперь мы всей семьей стали думать, что предпринять, как помочь одноклассникам Бори? Вносились различные предложения. Большинство из них сводилось к тому, что нужно каким-то путем заработать деньги. Но Григорий Амвросиевич решительно возражал.

— Вы приехали отдыхать, а не работать, — говорил он. — Наработаетесь в мастерских. Нужно придумать что-то другое.

Выход был найден совершенно неожиданно. В канун рождества Боря прибежал сияющий, возбужденный.

— Где папа? — спросил он меня.

— Дома. А что такое? Что-нибудь случилось?

— Я говорил с Гришей Повстован и Володей Маня. Мы придумали…

— Что вы придумали? — улыбаясь, спросил отец, выходя из соседней комнаты.

— Придумали, как заработать деньги. Помнишь, папа, мы в Царьграде колядовали?

— Ну, ну…

— Вот мы и здесь пойдем колядовать.

— Хорошо придумано, — одобрил Григорий Амвросиевич. — Да выбирайте дома побогаче.

Ребята так и сделали. Вчетвером они наколядовали немалую сумму денег и по приезде в Корбул отдали их своим товарищам. Те горячо поблагодарили Борю и Мишу. Деньги были внесены в кассу училища, и ребята могли продолжать учебу.

Особенно памятны мне летние каникулы. Прогулки в лес, рыбная ловля, поездка в гости к родственникам заполняли все каникулярные дни.

В двух километрах от села раскинулся большой лес. Я любила ходить туда с детьми. Еще с вечера мы запасались провизией, чистили самовар — в лесу чай кажется особенно вкусным и душистым! Из дому выходили пораньше, пока солнце не грело так жарко. В лесу находили небольшую полянку с развесистым дубом посредине и располагались на ней.

— Мама, а может, под этим дубом гайдуки сидели? Может, сам Кодрян? А? — спрашивает Боря.

— Все может быть, — отвечаю я. — Дуб долго живет, по тысяче лет.

Боря и Миша убегают в лес за сухими ветками для костра. Они озорно перекликаются — эхо уносит вдаль их голоса и спустя мгновение возвращает обратно. Кажется, кто-то настойчиво передразнивает их. Это подзадоривает ребят, и они еще старательнее выводят:

— Ау-у-у!

Эхо затихает, и вскоре из чащи доносится звонкий голос Бориса:

Набрав хворосту, ребята бегут за водой. А я тем временем развожу костер, разогреваю мясо, ставлю самовар, и вскоре на разостланной скатерти готов завтрак. Позавтракав и немного отдохнув, разбредаемся кто куда.

Хорошо в лесу в жаркий летний день. Деревья не шелохнутся. На траве лежат их причудливые кружевные тени. Воздух насыщен запахом прелой листвы, неуловимым ароматом лесных цветов, грибной сыростью. В неподвижной, застойной тишине чутко уловим каждый стук, каждый шорох. Слышно, как где-то деловито долбит дятел, как неизвестная птичка зазывает своего друга. А понизу золотыми слитками разбросаны солнечные блики. Они ослепительно переливаются на зеленой траве. Наверху, в просветах, виднеется далекое голубое небо, чистое и спокойное, как глаза ребенка. Но вот набегает ветер — лес сразу закачается, зашумит, наполняясь новой и все такой же успокаивающей душу музыкой.

Возвращались мы поздно, охваченные приятной усталостью, с большими букетами полевых цветов.

В Хотинском уезде жила сестра мужа. Детей у нее не было, и она очень радовалась, когда к ней приезжали Боря и Миша. В форменных костюмчиках, чистенькие и аккуратные, они вызывали у тетки чувство гордости за своих племянников. А когда Боря и Миша проходили по сельской улице, за ними бежала целая ватага ребятишек, с завистью поглядывавших на их форменные тужурки.

— А вы спектакль видали? — спрашивает Боря кого-нибудь из ребят.

— Какой такой спектакль? — удивляется мальчик.

— Тот, что на сцене играют.

— На какой это «сцене»? Чего это? Музыка, что ль?

Боря и Миша решили показать своим новым друзьям спектакль. В училище они оба участвовали в драмкружке и некоторые роли помнили наизусть. Мише лучше давались комические роли, Боре — трагические.

Постановка была назначена на воскресный день. Театром служил большой сарай.

Спектакль так понравился собравшимся крестьянам и их детям, что пришлось повторить его несколько раз.

— Чистые артисты! — с восхищением говорила тетка. Ей очень не хотелось отпускать племянников от себя. Но каникулы близились к концу. Нужно было возвращаться домой.

К первому сентября дети уехали в училище, и без веселых мальчишеских голосов дом как-то сразу опустел. Снова начинали мы считать дни до встречи.

Только когда мы переехали поближе к Сорокам, мне стало спокойнее. Каждое воскресенье я могла съездить в город, повидаться с моими дорогими сыновьями.

Боря закончил четвертый класс училища. Для перехода в пятый, выпускной, класс необходимо было пройти практику непосредственно на производстве. Борису пришлось поехать в Бельцы и там поступить в частные механические мастерские, принадлежавшие некоему Розентулеру.

Здесь Боря впервые столкнулся с жизнью рабочих, о которой раньше знал только понаслышке. Он был потрясен тяжелыми условиями их труда, ничтожным заработком и страшной бедностью. Вот что писал он нам в своем первом письме оттуда.

«Работая в мастерской, я увидел своими глазами, какой тяжелой жизнью живут рабочие. С утра и до вечера работают они, отдавая все свои силы и здоровье. И что же, владелец этих мастерских, толстый, с заплывшими от жира глазами, старается всеми способами обмануть рабочих, находя для этого разные причины. Заработанные рабочими деньги он платит очень неаккуратно. За какой-нибудь сломанный, совсем не по вине рабочего, инструмент он удерживает из заработка столько, что мало что приходится получать на руки. А ведь дома рабочего ждут ребятишки, жена, которой, кроме домашней работы, приходится еще и на поденные работы идти, чтобы прокормить семью. Я был у нескольких из них дома и видел, как бедно они живут. Но все они такие добрые и хорошие, много расспрашивали о вас, как вы живете в селе, и просили заходить еще к ним.