Аркадий Шевченко - Разрыв с Москвой

Отдел заграничных кадров ЦК проверяет людей, назначаемых МИДом на дипломатические посты, сверяя их личные дела с досье, ведущимися КГБ. Министерство не может направить дипломата или технического служащего за границу без утверждения его назначения этим отделом. Сверх того, начиная с 1978 года, развил бурную деятельность новообразованный Отдел международной информации ЦК, начавший нередко подменять МИД, когда нужно было поставить мир в известность о позиции Москвы по тому или иному вопросу. Этот отдел возглавил ветеран дипломатической службы, бывший генеральный директор ТАСС Леонид Замятин. Но и в этой сфере растущее влияние Громыко привело в последнее время к изменению ситуации. Теперь МИД проводит более или менее регулярные встречи с иностранными журналистами, аккредитованными в Москве, и тем самым несколько уравновешивает соответствующие действия Отдела международной информации.

Несмотря на трения, возникающие время от времени из-за такого совпадения сфер деятельности, дипломаты и идеологи в большинстве случаев пытаются уладить эти неурядицы, не давая им вылиться в открытый конфликт, который стал бы предметом разбирательства на Политбюро.

Пономарев, энергичный и волевой питомец Суслова, унаследовавший его идеологическую жесткость, в известном смысле может считаться соперником Громыко, но его полномочия значительно уже. Маленького роста, невидный, он отличается сообразительностью, но невероятный формалист. Усики щеточкой и круглые живые глазки делают его похожим на внезапно чем-то заинтересовавшегося терьера; своим упрямством он тоже напоминает это животное. Я впервые познакомился с Пономаревым как идеологом марксизма-ленинизма, когда он был произведен в секретари ЦК. Дело происходило в 1961 году; ему было тогда 56 лет. Он уже в то время пользовался репутацией ортодокса, способного не только целыми страницами цитировать наизусть своих кумиров Маркса и Ленина, но и неутомимо превозносить коммунистическое учение перед любой партийной аудиторией в СССР и на заграничных собраниях и съездах коммунистов, "прогрессивных сил” и "деятелей рабочего движения”.

Ему присуща такая странная черта. Он образован, начитан, живо интересуется мировой политикой, — и тем не менее пишет суконным языком. Хуже всего то, что, к ужасу подчиненных, он обожает писать все сам и делает это с быстротой и легкостью, какой могли бы позавидовать многие из советского руководства. Один из его помощников говорил мне: "Каждый раз, принося ему проект какого-нибудь документа, мы буквально молимся про себя, чтобы он не взялся его "улучшать”, целыми страницами добавляя свой текст”.

Его честолюбие удовлетворено не полностью. Хотя его поддерживал Суслов и ценил Брежнев, он так и не смог продвинуться до "полного” членства в Политбюро. Возможно, этому противодействовал Громыко, сильно недолюбливающий Пономарева. Однажды в разговоре о Пономареве и его отделе Громыко с некоторой нервозностью заметил, что не должно быть двух центров руководства внешней политикой. Похоже, тот же аргумент он пускал в ход и в беседах с Брежневым, стремясь не допустить, чтобы Пономарева сделали полноправным членом Политбюро. Положение кандидата в члены Политбюро ставит Пономарева на ступень ниже Громыко, хотя последний никогда не имел статуса секретаря ЦК.

Между тем амбиции Пономарева постоянно сказываются в том, как упорно наращивает он численность своего отдела и расширяет его функции. Человек педантичный и отлично понимающий значение профессионального опыта, он прилагает массу усилий, чтобы привлечь способных помощников, и не оставляет попыток переманить к себе часть мидовского персонала. Хотя я отклонил предложение перейти в его отдел, наши отношения от этого не испортились; я постоянно оказывал ему одну незначительную услугу, а именно: посылал из Нью-Йорка таблетки витамина Е. По-видимому, Пономарев, очень следивший за своим здоровьем, считал снадобье с американской маркой более эффективным, чем его аналоги, которые можно было получить через специальное ("кремлевское”) управление Минздрава.

Одним из существенных изъянов Международного отдела ЦК следует считать ограниченные возможности его собственной системы сбора информации за границей, хотя в ряде посольств и сидят представители этого отдела. Правда, создавая дублирующую систему связей через компартии и лидеров разных политических движений в "третьем мире”, Пономарев неустанно работал в направлении расширения объема информации, которая стекалась к нему, и стремился также расширить сферу политики, на которую он пытается воздействовать с помощью этой информации.

Будучи воплощением воинствующего интернационализма, отдел Пономарева, убежденного в конечной победе коммунизма на всем земном шаре, усиленно оправдывает советскую экспансионистскую политику. Играя роль связующего звена между советским руководством и экстремистскими движениями на Западе и одновременно инструмента по обработке общественного мнения последнего, этот отдел в значительной мере инспирирует также беспорядки, подрывающие стабильность Запада и угрожающие интересам западных держав в "третьем мире”.

Один из самых способных помощников Пономарева — Вадим Загладил; можно считать его сравнительно молодым для поста, который он занимает. Загладин сделал ставку на партию как наиболее надежное орудие личной карьеры еще лет тридцать назад, — и действительно далеко пошел, притом не только благодаря авторитету Пономарева, распространяющемуся и на его помощников, но и в силу бесспорных собственных достоинств.

Я познакомился с Загладиным, когда мы оба были студентами МГИМО, и следил за его возвышением со смешанным чувством восхищения и неприязни. После осуждения Хрущевым сталинского "культа личности” (1956) Загладин, как и многие из нас, искренне радовался открывшейся перспективе обновления советского режима и всей жизни. Волна идеализма (это чувство в первые послесталинские годы захватило немало молодых интеллигентов) заставило его, наряду со многими другими, всей душой отдаться партийной работе. Но то, что выглядело вначале некоей благородной кампанией, быстро превратилось в средство карьеры. Тяга к переменам, к обновлению обернулась жаждой власти. Постепенно даже расчетливая загладинская бравада выродилась в надутое, бесчувственное важничанье. Наблюдать за этим превращением было тяжело.

К концу 50-х годов Загладин возглавил небольшую группу консультантов в Международном отделе ЦК; эту свою ячейку он превратил в надежное орудие дальнейшей карьеры. Входившие в нее консультанты — всего семь или восемь человек — были, собственно, "речевиками” и экспертами, обслуживающими ЦК. Составляя проекты официальных выступлений и статей для руководящих партийных деятелей, вплоть до Брежнева, готовя документацию в связи с текущими событиями международной жизни, давая оценку складывающейся ситуации и характеристики отдельных деятелей в зарубежных компартиях, эти консультанты вольно или невольно начинали играть роль политических советников.