Владимир Широков - Строки, обагренные кровью

Теплая, мягкая женская рука коснулась его лица.

— Ты же совсем замерз. Почему домой не идешь?

— Нет у меня дома… Мы с папкой в Черновицах жили, а мамка умерла, когда мне десять лет было… А мы сюда, в Крым, от немца бежали, хотели в Нижнем Чоргуне у дядьки жить, а он на фронт ушел воевать… — быстро-быстро говорил мальчик, будто боясь, что его не станут слушать. — Нет у меня никого. Один остался…

Возьмите меня с собой, а? Дяденька, возьмите. Вы не смотрите, что я маленький, мне уже тринадцать, я вам помогать буду! Я все умею! Буду воду носить, дрова рубить, печку топить…

— У нас, милый мой, печек нет. У другого «огонька» греемся, — промолвил хриплый бас. — И не проси, брат, не можем тебя с собой взять и точка!

— Да, Валерий, не детское это дело — с нами ходить, — добавил женский голос.

За окном снова прогрохотал танк, вдалеке хлопнули одиночные выстрелы, где-то совсем рядом послышалась гортанная немецкая речь. Все прижались к стене, женщина выхватила из кобуры пистолет, мужчина приготовил автомат.

«Партизаны они», — мелькнула у мальчика догадка.

Когда все стихло, женщина обратилась к спутнику:

— Ну что, пошли, Ибрагим?

И они двинулись к оконному проему.

— Дяденька, возьмите! Я знаю, вы — партизаны. Я с вами буду фашистов бить. Я сильный…

— Дробь, малец. Сказано нельзя, значит, нельзя и точка. Не поминай лихом, прощай!

— Хоть до конца села… можно?

— Ну, если до конца села, валяй, — махнул рукой Ибрагимов.

Осторожно выскользнув из дома, они огородами стали пробираться к лесу.

Распрощавшись с мальчиком, разведчики Илита Даурова и Ибрагим Ибрагимов скрылись в лесу. Валерик продолжал за ними идти, решив по их следам добраться до партизан. Он двигался осторожно, и ему казалось, что разведчики не замечают его. Но Ибрагимов вдруг резко обернулся:

— Ползешь?

— Ползу, дяденька Ибрагим…

— Вот чертенок… — выругался разведчик. — Мы же по-русски сказали тебе: не можем взять! Ну что еще не ясно?

— Ладно, Ибрагим, пускай остается. Ну куда он пойдет один, — заступилась разведчица.

Ибрагимов, пробормотав что-то невнятное, молча пошел вдоль берега реки. Илита и Валерик двинулись вслед за ним.

Шли они долго, забрались на какую-то высоту. Отсюда темным пятном виднелось село Старые Шули. Залегли за пригорком. Лежали долго, слушали грохот машин на шоссе, что-то отмечали на карте.

Когда спустились с холма, в лесу, как шмели, загудели трассирующие пули. Немцы «прочесывали» лес. Ползти стало опасно. Валерик, стараясь не отставать, то и дело норовил вскочить и двинуться перебежками. Хотелось, чтобы разведчики знали, что он не трус.

— Только без лихачества! — строго пригрозил Ибрагимов и вдруг как-то неестественно вскинул вверх руки и медленно стал оседать…

Могилу Ибрагимову вырыли его кинжалом (был у него фамильный кинжал, которым он очень дорожил и гордился).

— Прощай, друг…

— Прощайте, дядя Ибрагим! Мы клянемся вам, что за все отомстим фашистам!

День провели в лощинке, зарывшись в прошлогоднюю листву, крепко прижавшись друг к другу. Лежали долго, дожидаясь спасительной темноты. Слушали гулкую тишину.

— Тетя Илита, а почему Ибрагимов вас «Дикой» называл? — не выдержал тишины Валерик.

— Ибрагим — казанский татарин, а по-татарски «Дика» — значит лесная тигрица. А вообще-то Дика — начальные буквы моей фамилии, имени и отчества: Даурова Илита Кирилловна.

— Вот здорово! Вы — тигрица, а я — волк. Ведь я — Волков. Валерий Волков.

— Так уж и волк, — улыбнулась девушка. — Вот когда война кончится, поедешь со мной в Осетию, в горах настоящих волков увидишь…

Пошел мелкий, по-осеннему нудный дождь. Тонкие холодные струйки стекали за воротник, но разведчица и мальчик почти не замечали этого. Они были далеко отсюда — в горном селе Фарн, в солнечной Осетии, где выросла Илита, где стала она комсомолкой, прославленной звеньевой, депутатом Верховного Совета республики…

— А как же вы в седьмую бригаду морской пехоты попали?

— Летчицей я была, Валерик. Сбили меня фашисты над Севастополем, вот и оказалась в бригаде полковника Жидилова…

В сумерках они отправились дальше. Валерик дрожал от холода, тяжелый автомат Ибрагимова оттягивал плечо. Илита пыталась отобрать автомат у мальчика, но он упрямо твердил:

— Никому я его не отдам, сам буду бить фашистов.

Всю ночь пробирались в направлении Севастополя. На рассвете подошли к Черной речке. Теперь последний бросок — переплыть реку, и до своих рукой подать.

Первым вошел в ледяную воду Валерик. Перекинув автомат за спину, он порывисто поплыл саженками. Когда он вышел на противоположный берег, Илита стала спускаться к воде.

— Собака! — услышала она вдруг отчаянный крик я тут же почувствовала, как что-то тяжелое навалилось на спину. Острым зубы впились в одежду. Выхватив кинжал, ударила животное в бок. Собака взвыла, на секунду разжав зубы. Тогда Илита еще раз вонзила кинжал, теперь прямо в горло немецкой овчарки. Почти над головой просвистели пули, Илита нырнула и поплыла под водой.

На берегу ее ждал Валерик.

— А кто стрелял?

— Я. Когда овчарка на вас бросилась, я увидел немцев. Они только из леса вышли, я по ним сразу и дал очередь…

Илита посмотрела на берег, с которого только что перебралась. Там лежали три убитых гитлеровца. Патруль наверное…

— Один — за папку. Второй — за дядю Ибрагима. Третий за меня. Теперь всегда так будет…

В землянке было темно, и Валерик не сразу рассмотрел человека, поднявшегося им навстречу.

— Сначала согрейте мальчика и накормите, — услышал он густой бас.

— Есть, товарищ Ехлаков! — ответил задорный голос.

«Так это и есть тот самый комиссар Ехлаков, о котором говорили Илита и Ибрагим», — подумал мальчик и с интересом, чуть-чуть смешанным со страхом (а вдруг прогонит?) посмотрел на невысокого коренастого мужчину с трубкой в зубах.

Валерика накормили, переодели в чистое белье и уложили спать.

Когда он проснулся, в дверь землянки заглядывали звезды. Где-то невдалеке ухали взрывы, от которых то и дело вздрагивал огонек коптилки, сделанной из гильзы снаряда. На табуретке, накинув шинель на плечи, сидел незнакомый широкоплечий боец и что-то писал.

Услышав, что мальчик зашевелился, он добродушно улыбнулся.

— Ну что, хлопче, выспался? Давай познакомимся. Иван Петруненко, артиллерист. Теперь вместе жить будем.

Но долго вместе жить не пришлось. Однажды на рассвете мальчика растормошил связной:

— Волков, к комиссару!

В два счета одевшись, Валерий помчался в знакомую землянку.

— Собирай свое имущество, поедешь со мной, — сказал Ехлаков, — Отвезу тебя в Севастополь, будешь в школе учиться.

— Не поеду! — сердито буркнул Валерик.