Кирилл Фролов - Святые и пророки Белой Руси

Обращаясь к своим колеблющимся единомышленникам, Раковский писал: «Если будем думать, что не можно у нас внести в употребление русский язык, то он и не будет введен во время нашем, но как мы иначе станем россуждать, то он и может быть учрежден у нас в настоящее время». Таким образом, усвоение русского языка и русской литературы Раковский считал единственным средством в деле «литературного единения» австрийских славян и в деле борьбы подкарпатских русинов за сохранение «русскости», то есть своей народности.

С этой же целью Раковский взялся за издание «Церковной газеты». «Моя цель, — писал он по поводу издания «Церковной газеты», — не иначе как вести у нас в употребление русский язык и упрочить оное в народе нашем. Этой цели же нельзя иначе достигнуть как поддержание газеты (то есть «Церковной газеты») публикой». Я русинъ былъ, есмѣ и буду

Наиболее ярко безграничное чувство любви к своему многострадальному народу выражено А.В. Духновичем в его стихотворении «Вручаше», опубликованном в альманахе «Поздравлеше Русинов на год 1851». Автор в годы насильственной мадьяризации русинской интеллигенции и духовенства, в годы гонения всего русского мужественно заявляет: «Я русинъ быль, есмь и буду»; это стало «народным гимном» и «патриотическом катехизисом карпатороссов», как выражались некоторые современники.

И если другие стихи в альманахе А. Духнович подписывал криптограммою «А. Д.», то это подписал полным именем «Александр Духнович». Приведем его полностью по изданию «Избранный сочинены Александра Духновича», Унгваръ-Ужгородъ, 1941», которое сохранялось в собрании карпаторусского писателя И.Ф. Комловши.

Пожалуй, это были самые счастливые годы в жизни А.В. Духновича: на его глазах проходило пробуждение национального самосознания карпатороссов. Он восклицал: «Да то и радость, когда молодцы наши и девочки рускіи поют песни! Радостные слезы точились мне, бывшему в Торисках на посвящение, як молодежь запела: «Я Русинъ быль, есмь и буду», также и ины русскіи пісни».

… В начале 1865 года, незадолго до смерти, Александр Духнович, подводя итоги своей жизни, писал: «Я радуюся из сердца, что наши забытые русины ожили духовно. Я трудился день и ночь и боролся со многими препятствиями, я терпел муки, битвы и много біди за мой народ, чтобы он жил и счастлив был».

Уже в начале XX в. языковый спор разгорелся с новой силой. Форпостом русскости, защитником карпаторусского языка стало русофильское Общество им. Александра Духновича, но это тема отдельной публикации.

А закончить мне хочется словами почетного председателя этого общества, Евминия Ивановича Сабова, сказанные им на открытии памятника А. Духновичу в Севлюше (Виноградове) в 1925 году: «Я учился по букварю А. Духновича и еще малым мальчиком отвечал: «Я русин был», «Дай нам, Боже, добрый час»; Адольфа Добрянского я видел гимназистом в Ужгороде; а у отца Ивана Ваковского с сошкольниками богословим был в Изе, и его благосклонные слова, много испытавшего труженника — пленили нас, и успокаивали. Мои товарищи! не дождались того дня, когда я, наймолодший их товарищ, излагаю благодарность всем, кому мы должны, кроме материнського молока, своему русскому духу». [86] https://zapadrus.su/2012-04-11 -14- 59–43/2014-gAarpatskie-i-galitskie-rusiny/1146-aleksandr-dukhnovich-i-ivan-rakovskij — poborniki-russkogo-literaturnogo-yazyka.html

В самом начале пятидесятых годов XIX столетия ревностным проповедником идеи распространения русского литературного языка среди славян Австрийской империи выступает Александр Васильевич Духнович. Это было время, когда под влиянием воззвания «Русской Народной Рады», оглашенного 10 мая 1848 г. и призывавшего к подъему и развитию чувства народного самосознания, совершенствованию языка и утверждению его в школе, в печати, книгоиздании, «Вестник для русинов Австрийской державы» открывает острую дискуссию. На его страницах можно найти немало статей и «о развитии нашего языка».

Александр Духнович

Александр Духнович не остался в стороне: под псевдонимом «А. Д.» он опубликовал ряд статей, в которых неоднократно касался вопроса об основах развития литературного языка в письменности «австрийских русинов». Уже тогда он совершенно ясно определяет отношение языка литературного к народным наречиям и говорам.

В «Вестнике» [87] 1850 г. № 62, стр. 247. А.В. Духнович решительно выступил против стремления «нѢкоторыхъ галицкихъ сродниковъ» создать литературный язык из одного народного говора и судил тех, которые «увѢряти всѢх хотятъ, что языкъ простонародный округа, въ которомъ они уродилися или теперь живутъ, повиненъ бути языкомъ книжнимъ всѢх русиновъ Австрыйскихъ». Он протестует против этого и горячо убеждает читателей: «НѢтъ, братія, сіе быти не можетъ, бо такимъ способомъ въ четырехъ милліонахъ Австрійскія державы у русиновъ будутъ 1000 діалекты, будетъ непрестанна распря, будетъ междоусобная брань, что самое можетъ русинамъ послѢднее принести уничтоженіе». Духнович выступает за взаимодействие в литературном процессе церковно-славянского языка и русского в «гражданской письменности», ибо язык церковнославянский не всем карпаторусским крестьянам понятен, но не желает и совсем отойти от него, а, напротив, признает, что необходимо «всегда имѢти предъ очима богатое и мудрое, нами доселѢ еще не достиженное совершенство старославянской грамматики».