Евгений Петров - Год рождения — 1917

Раз в неделю проводились редакционные летучки. Весь наличный состав редакции рассаживался на полянке или в хате и слушал дежурного критика. К речи докладчика никто не был равнодушен, так как не все равно, что скажут вслух о напечатанных материалах. Редактор не перебивал ни докладчика, ни выступающих. Время от времени он что-то записывал на листочке, а потом подводил итог. Доброе слово полковника было выше всякой награды.

На августовских летучках 1941 года хвалили и Петю Белого и Мишу Строкова, и Евгения Поповкина и Колю Лисуна. А хвалить было за что.

Петя Белый, например, установил хорошие деловые связи со штабными работниками и по той причине оказывался раньше всех там, где развертывались самые значительные события. Само собою разумеется, что заметки и статьи Пети Белого, «причесанные» нашим начальником Михаилом Строковым, который, как и Петя, превосходно знал все уставы и наставления и имел изрядный практический опыт, с ходу шли в набор. Они набирались крупным шрифтом, сопровождались броскими заголовками и шапками. Одна из корреспонденции Пети Белого была в те дни озаглавлена:

«Враг отброшен еще на 60 километров!»

Ее, эту корреспонденцию, Петя раздобыл в полках, сражавшихся на южных берегах Ильмень-озера. Гитлеровцы, как достоверно разузнал Петя, перебрасывают под Старую Руссу бронированные части из-под Смоленска и других участков фронта.

Все мы (какой может быть разговор!) отдавали дань уважения Пете Белому за хорошую сноровку, без которой не было бы в газете такого радостного, ободряющего материала.

А писательская гвардия тоже не дремала, хотя, это мы замечали, им было очень даже не легко. Одно дело, когда поэт или романист создает широкое полотно, а другое дело, когда надо уложиться в небольшой подвальчик или в несколько строк.

Аркадий Кулешов и Игорь Чекин из номера в номер вели поэтический раздел: «Рассказ о том, как бьет врага на фронте Алексей Петров».

Писатели с нами, «батраками», на первых порах не очень-то откровенничали. Тот же Поповкин при встрече смерит черными глазами, а на вопрос «Над чем работаешь?» промолчит. Напечатают, мол, — прочтешь. Удивляло в Поповкине одно: он находил удивительные вещи там, где мы, вероятно по неопытности, даже не пытались искать. Писатель раздобыл у разведчиков толстую тетрадь в добротном переплете. Несколько дней корпел вместе с переводчиками над этой тетрадью. И вдруг в газете появился дневник унтер-офицера дивизии СС, воевавшего под Старой Руссой. Печатался дневник почти без комментариев: факты говорили сами за себя. Мы читали:

«24 июня 1941 года.Прекрасен восход солнца, и радостно раздаются песни в воздухе. Совсем мирная картина…

26 июня.От холода и комаров я на рассвете проснулся… Воздушной разведкой установлено, что русские на нашем фланге и мы должны взять на себя защиту флангов.

28 июня.Самолеты донесли, что новая большая колонна русских движется навстречу. Как кроты, мы зарываем наши танки в землю, после чего имеем вид свиней. Если бы дома нас увидели в таком виде! Непредусмотренный дождь дополнил картину. Русские оказывают ожесточеннейшее сопротивление и стреляют во всю силу своих пушек. При взятии высоты нас обстреляла собственная артиллерия. Мой шофер Вилли Харер убит осколком снаряда.

3 июля.Неприятель своим тяжелым вооружением оказывает такое сопротивление, какого мы еще не переживали. Никто не думал остаться в живых. Этот день мы будем долго помнить.

4 июля.Как только занялся день, советские бомбардировщики начали обстреливать нас. Когда же наконец нас заменят и отведут обратно?

6 июля.3-й пехотный полк и 2-я и 3-я роты штурмуют укрепления. Это стоило многих жертв, и множатся кресты у дорог…

10 июля.Мы понесли тяжелые потери. Можно сказать, что в эти дни был настоящий ад. Воздух заполнен жужжанием гранат, свистом осколков и пуль. У обрыва неприятель нас почти окружил, и наше наступление захлебнулось.

11 июля.Измотанные, мы готовимся к обороне. Нас должны заменить в ближайшие часы. Вздох облегчения прошел по рядам. Как говорят, 2-й полк расформировывается для пополнения 1-го и 3-го полков, ибо они больше небоеспособны.

13 июля.1-й батальон будут менять — он потерял 346 человек…»

Это была последняя запись в роскошной унтер-офицерской тетради. Такие строки не могли не радовать нас, участников боев на старо-русском направлении.

Но не все, что мы видели, ложилось в строку. Не всякий маневр приносил удачу.

Однажды наша разведка обнаружила солидную брешь в немецкой обороне. В одной из дивизий родился замысел: ввести в тыл противника пехотные и артиллерийские полки, сосредоточиться в лесном массиве под Старой Руссой и на рассвете штурмовать врага. Вася Кучин и я находились как раз в этой дивизии, загорелись замыслом и решили быть участниками дерзкой операции. Но явиться в редакцию с отличным материалом на этот раз не удалось.

Утром на горизонте показался немецкий разведчик. «Костыль» то плыл, то зависал. На земле с появлением самолета все замерло. И в этот момент какая-то запоздалая грузовая машина пересекла линию фронта как раз в том месте, где ночью прошли наши войска. «Костыль» бросился вниз, словно коршун пронесся над дорогой. А ухарь шофер, ничего не подозревая, ехал к лесу, где укрылась его часть. «Костыль» исчез. А бомбардировщики с черной свастикой на крыльях не заставили себя ждать. Небольшой участок леса воздушные пираты разбили на квадраты. Действовали педантично и размеренно. От машин то и дело отделялись черные точки. Свист переходил в сатанинский гул. Взрыв следовал за взрывом. Люди, не успевшие окопаться, укрывались в ложбинах, в зарослях кустарника.

Коля и я лежали лицом вниз недалеко от повозки. Конь, привязанный к дереву, рвал удила. Не раз загребали мы пальцами рук влажную землю. Казалось, что бомба летит на спину: еще секунда — и смерть!

— Семи смертям не бывать, а одной — не миновать, — проворчал Коля. — Давай лучше выберемся на полянку, ляжем на спину. Будет немного поспокойнее. По крайней мере можно видеть самолеты и отличать свою бомбу от чужой.

И мы «спокойно» наблюдали, как, освободившись от крепления, бомба опережала машину и стремительно неслась то в один, то в другой квадрат. А одна из них показалась нашей. Мы почти оглохли, полузасыпанные комьями земли и сосновыми ветками.

Вася Кучин, товарищ по газетным походам, долго потом удивлялся:

— Как же мы уцелели?

Ответ на его вопрос дал артиллерист:

— Очень просто! Оказались в мертвом пространстве. Такое пространство всегда бывает рядом со взрывом.

— Каково же оно? Сколько сантиметров в ту или другую сторону? — допытывался Вася.