Игорь Гарин - Непризнанные гении

При все том сам Ван Гог относился к любви почти так же, как к творчеству: «Любовь — это нечто вечное», «Жизнь без любви я считаю греховным и безнравственным состоянием». «Между человеком до того, как он полюбил, и после существует такая же разница, как между потушенной и зажженной лампой», «полюбить всерьез — это все равно, что открыть новую часть света».

Хотя Винсент и Син принадлежат к разным социальным слоям, Ван Гог заявил, что собирается официально жениться на Син. В ответ на это родители угрожали объявить сына недееспособным. Но Винсента ждала еще беда — как ранее Ницше, он успел подхватить венерическую болезнь [95] Хотя сам Ван Гог писал брату о триппере, или гонорее, весьма вероятно, что это был сифилис. . Похоже, что беременная Син страдала той же болезнью и что именно она заразила Винсента. Впрочем, это не помешало ей родить ему сына, названного Виллемом. Сын родился болезненным, унаследовал болезнь родителей, но его быстро излечили.

Несмотря на привычные финансовые трудности, Винсент оставался верным своему призванию и завершил несколько картин. Это, в основном, морские и городские пейзажи в традициях Гаагской школы. Но ему были чужды идеализированные образы, присущие художникам этого направления, он явно тяготел к изображению скорее правдивому, чем прекрасному, его цель — выразить искреннее чувство, движение души, а не добиться добротного исполнения.

В одном из писем брату он писал: «Я чувствую, что моя работа — это постижение сердца народа, что я должен держаться этого пути, должен вгрызаться в глубину жизни и, невзирая на бесконечные трудности и тревоги, пробиваться вперед». И далее: «Именно потому, что я так часто видел, как топчут слабых, я сильно сомневаюсь в подлинности многого из того, что именуют прогрессом и цивилизацией. Правда, я даже в наше время верю в цивилизацию, но только в такую, которая основана на истинном человеколюбии…»

Видимо, пора понять, что Винсент принадлежит к тому человеческому типу, который не способен к человеческому общежитию и социальным нормам. Трагедия его жизни состоит в том, что он не такой, как все , он органически не способен уживаться с обыденностью, привычностью, общепринятостью. Естественно, бремя семейной жизни для него быстро становится невыносимым. К тому же Тео уговаривает брата уйти от Син с тем, чтобы полностью отдаться искусству.

Син и ее дети позировали для десятков работ Винсента, и за этот период он значительно вырос как художник. Ранние, более простые его рисунки шахтеров в Боринаже явились подспорьем для более совершенных и эмоционально наполненных работ. Возьмем, например, «Син, сидящая на корзине, с девочкой». В этой картине Винсент мастерски передал тихий семейный уют и подчеркнул чувство отчаяния — ощущения, которые олицетворяют 19 месяцев совместной жизни с Син.

Так же, как в Боринаже, Винсент переживает личную трагедию в одиночестве. Из-за чувств к детям Син Винсент с большим сожалением покинул Гаагу. В середине сентября он направляется в Дренте, провинцию в торфяном районе северной Голландии. Следующие шесть недель Винсент вел кочующий образ жизни, переезжая по району и рисуя пейзажи и портреты местных жителей.

1883–1885 годы, именуемые голландским периодом творчества Ван Гога, когда он все чаще стал писать маслом, отражают мрачные настроения этого времени: темный колорит, глухие и мрачные тона, диккенсовские персонажи, трудовой народ — сотни зарисовок и полотен, из которых самым знаменитым являются «Едоки картофеля».

Ранние картины Ван Гога голландского периода выполнены в темных коричневато-зеленых тонах, и, по мнению экспертов, свидетельствуют о подавленности, замкнутости, психологической изоляции художника. Но и последующее изменение колорита его живописи — появление кричащих, беспокойных тонов — несомненно отражает рост начинающегося нервного напряжения. Винсент жаждет и не может добиться особой звучности любимого им ярко-желтого тона, но сам этот тон характеризует его психиатрические проблемы. В поисках адекватных желтых оттенков Ван Гог изводит себя: не ест, не пьет в поисках подходящей выразительности изображения.

Руководствуясь внутренним порывом и огненным темпераментом, художник насыщает цвет психологическими вибрациями, гипертрофирует цветовые отношения, вносит в них экспрессивный символизм. Созданная в его картинах «симфония желтого» и солнечности — дань не столько болезни, сколько всегда жившему в душе художника стремлению к свету, жизнелюбию. Однако из-за невозможности передачи солнечной энергии другим планетарным объектам произошло своего рода самосожжение: божественный огонь веры трансформировался в адское пламя.

Любая критика приводила Винсента в настоящее бешенство, скажем, когда его друг, художник Антон Ван Раппард не оценил картину «Едоки картофеля», это привело к полному разрыву их отношений.

Почему такая реакция? Потому что Винсент верил и знал, что искусство дает человеку возможность по-новому видеть мир, и покушение невежд на такое видение считал признаком бездарности и неофобии. Кстати, он сам запоем читал классиков, открывавших новые миры в психологии и литературе, и фактически следовал им в своей живописи. Его вклад в искусство — гениальная трансформация мира, позволяющая познакомиться с его новыми измерениями.

С точки зрения Ван Гога, каждый великий художник дает возможность зрителю увидеть какой-то особый уголок мира более отчетливо и выпукло. Если Веласкес был его проводником в мир суровых, почти серых лиц старых поваров, то Моне показал палитру закатов, Рембрандт продемонстрировал, что такое утренний свет, а Вермеер ввел его в общество подростков из Арля («идеальный вермееровский персонаж №», — объяснял Винсент брату, заметив неподалеку от городской арены «отличный экземпляр», относящийся к последней категории).

Несостоявшийся пастор и начинающий художник, обремененный множеством комплексов, всё это время он живет на подачки отца. Отец посылал ему 60 франков в месяц, позже эта сумма увеличилась до 100 франков — разницу компенсировал все тот же спаситель и охранитель Тео, который содержал брата до самой его смерти.

В конце 1885 года, после неожиданной кончины отца и появления слухов о рождении внебрачного ребенка от позировавшей ему молодой крестьянки, Винсент бежит в Антверпен. Здесь он терпит очередную неудачу — провал на экзаменах в местной Школе изящных искусств. Впрочем, Винсент об этом так никогда и не узнает, поскольку, повинуясь своим непредсказуемым импульсам, вскоре уезжает в Париж (февраль 1886 г.), о чем Тео стало известно из записки брата с предложением встретиться в Лувре.