Ричард Холл - Всё летит к чертям. Автобиография. Part 2 [litres]

– Алло! – как можно громче отозвался я.

– Привет! Это Ягуар! Мы вчера познакомились! Можно с тобой встретиться?

Вечерело, я целый день провел в скафандре, а с утра должен был вылететь в Лондон. Но все-таки рассказал Ягуар, где меня найти, и поехал на лимузине в свою гостиницу «Four Seasons». Там цена одной ночи в номере с двумя спальнями – таком, в каком я жил, – превышала бюджет моего первого клипа «Go»; он составлял 1500 долларов.

Мне по-прежнему хотелось считать себя панк-рокером, презирающим богатство и расточительность. Но я ехал на лимузине в номер за 2000 долларов со съемок клипа с бюджетом в 950 000 долларов. Мне нравилось считать себя духовным и умеренным человеком. Но быть рок-звездой, жить в богато обставленных гостиничных номерах и заниматься сексом с красивыми стриптизершами мне тоже нравилось.

Слава спасла меня – разбитого жизнью, распадавшегося на части – и заново собрала из кусков.

Размышления над этим парадоксом неизменно приводили меня к одному выводу. Меня неудержимо тянуло к тому, что доставляло удовольствие. Мой жадный гедонизм игнорировал неопровержимые доказательства того, что я просто эгоистичный лицемер.

Я поднялся на лифте в номер, с помощью пульта дистанционного управления включил камин и, усевшись на диван, стал ждать Ягуар.

Всего через несколько минут она позвонила в дверь. От нее пахло так, будто ее работа заключалась в курении сигарет на парфюмерной фабрике. Она была одета в красивое тонкое платье цвета «серый металлик». Стриптизерские туфли на платформе делали ее чуть выше меня. Она тряхнула длинными осветленными волосами:

– Привет, Моби!

– Привет, – сказал я, не придумав ничего лучше.

– У тебя есть что-нибудь выпить? – спросила она, деловито направляясь прямиком к мини-бару. Заметив банку пепси и маленькую бутылочку сливочного ликера «Bailey’s», она вылила их в тяжелый хрустальный стакан, с сосредоточенным видом попробовала напиток, а затем еще раз покопалась в мини-баре и добавила к ликеру и пепси содержимое двух маленьких бутылочек водки.

– А лед у тебя есть? – поинтересовалась она.

– Нет, но можно достать.

«Four Seasons» – одна из лучших гостиниц мира, но, пройдя по коридору к машине для производства льда, я обнаружил, что она абсолютно такая же, как в «Holiday Inn». Почему-то мне казалось, что увижу здесь нечто более навороченное.

Когда я вернулся в номер с полным ведерком льда, Ягуар уже прикончила коктейль и закурила.

– Ох, – сказал я. – Лед-то тебе еще нужен?

Она взяла хрустальный стакан и наполнила его льдом. Затем вернулась к мини-бару и смешала другой коктейль: напиток «7-Up», ликер «Southern Comfort» и ром.

Мне не нравилось, что она безостановочно пьет и курит у меня в номере, но возмущаться не хотелось. Хотя эта Ягуар явно была не в своем уме, – и как я этого вчера не заметил? – мне по-прежнему хотелось с ней переспать. Я потянулся к ней, чтобы поцеловать, но она отвернулась.

– Хочешь «особого К»? – спросила она. «Особый К» – это мощный транквилизатор, который в первые годы распространения рэйва стал клубным наркотиком. Я никогда его не пробовал и подозревал, что не стоило экспериментировать сейчас: через несколько часов нужно было сесть в самолет.

– Нет, спасибо, – отказался я.

Ягуар достала пакет, полный белого порошка, высыпала его на стол в номере и стала делить кучку на несколько дорожек.

– Я не буду, – напомнил я.

– Я знаю, – ответила она и спросила: – Ты духовный человек?

– А что, если так?

– Ты читал «Селестинские пророчества»? [111] «Селестинские пророчества» – нашумевший мистический роман американского писателя Джеймса Рэдфильда, написаннный в 1993 году.

– Нет.

Я слышал о «Селестинских пророчествах», но, даже не открывая книгу, почему-то решил, что в ней идет речь о поверхностной духовности для глупцов.

– Слушай, я вчера увидела тебя в «Седьмом покрывале» и сразу поняла, что ты духовный, – сказала она и склонилась к столу, чтобы принять наркотик. – Тебе нужно прочитать «Селестинские пророчества». Это невероятная книга, в ней рассказано обо всем.

Ее телефон зажужжал, и она взяла его в руки.

– Я изучал Библию, – сказал я, – но стал приверженцем агностицизма.

Она проигнорировала мои слова, напряженно глядя на светящийся экран телефона. Затем встала с дивана, подошла к окну и что-то зашептала в микрофон. Тихий разговор занял десять секунд. Она села и снова приняла дозу.

– Это был Маркус Шенкенберг [112] Маркус Шенкенберг – шведский актер, шоумен, модель. , – сказала она. Ее глаза блестели. – Он в «Ermitage». Мне нужно с ним встретиться.

Прежде чем встать, она оглядела мой номер, пытаясь, видимо, решить, стоит ли остаться здесь и заняться сексом с рок-звездой или лучше поехать в «Ermitage» и переспать с актером-моделью. Помимо гостиной, в которой Ягуар нюхала свой «особый К», в номере за две тысячи были камин, две спальни, столовая и патио с видом на пальмы и бассейн. Она пошла к двери, предпочтя модель Маркуса музыканту Моби.

Я хотел было рассердиться, но быстро передумал.

По дороге к двери она покачнулась на своих стриптизерских платформах и чуть не упала.

– Ты вот такой сядешь за руль? – осторожно спросил я.

– Что? Ха! Конечно! Я всегда вожу под кайфом!

Я хотел было посоветовать ей взять такси, но она уже ушла.

– Прочитай «Селестинские пророчества»! – крикнула она из коридора. – Эта книжка такая же духовная, как ты!

Я был одет так, словно собирался на антарктическую станцию Мак-Мердо, хотя мне нужно было пройти всего два квартала до дома Дэвида Боуи. В Нью-Йорке буйствовал жестокий ледяной ветер, и, чтобы выжить, я завернулся в длинный серый шарф, надел куртку, подбитую искусственным мехом, толстые перчатки Patagonia и черную балаклаву.

Неделей раньше Дэвид был у меня в квартире. Мы репетировали, собираясь вместе дать благотворительный концерт.

– У меня идея, – сказал тогда я, полностью отдавая себе отчет в том, что Дэвид Боуи, полубог, сидит у меня, убого самозванца, в гостиной, и мы говорим на равных, чего в принципе быть не должно. – Что, если мы сыграем «Heroes» на акустической гитаре?

Он улыбнулся и ответил:

– Давай попробуем.

Я выучил аккорды «Heroes» накануне вечером, когда репетировал в одиночку. Поэтому сразу негромко взял на гитаре открывающий аккорд D-мажор. Дэвид глотнул кофе и начал петь.

Сердце замирало от восторга: Дэвид Боуи исполнял самую прекрасную песню из когда-либо им написанных! Во время исполнения второго куплета его голос стал громче, богаче, и я не удержался: стал ему подпевать.

Полчаса спустя репетиция закончилась, мы выпили кофе, и Дэвид упомянул, что на следующей неделе обедает у себя в квартире с Лу Ридом и Лори Андерсон [113] Лори Андерсон – американская певица, композитор. . И добавил, улыбаясь, что будет рад, если я присоединюсь к ним.